Чудовище
Шрифт:
Впрочем, здесь я могу и ошибиться. Посмотрим.
Мы подошли к цветнику, разбитому перед домом. Месяц совсем низко завис над зубчатыми верхушками деревьев и все ещё сиял так, что рыбьим блеском блестела крыша дома, а рядом лучисто мерцали Иринины глаза.
– Вот я и дома, - вздохнула она.
ГЛАВА 10
ПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ
Дверь была закрыта. Я от души пнул её ногой, но Ирина, мягко потеснив меня, уже нажимала кнопку звонка, не замеченного мной.
Мы подождали, потом за дверью кто-то грубо заорал, я ответил, Ира назвала грубияна по имени, и после секундного замешательства
– Ира!.. Ирина Константиновна!
– Давай-давай, пропускай. И звони хозяину. Шевелись!
– приказал я.
– Может, не надо?
– скромно сказала Ира.
– Пусть спят, уже поздно.
– Ничего, выспятся.
Пока мы поднимались на второй этаж, спящий дом оживал словно в волшебной сказке при появлении принцессы: свет, говор, возгласы.
Первый, кто заключил спасенную мною принцессу в объятия, был сам король. Я и это отметил в памяти, как и то, с какой неохотой Курагин передавал её законному мужу, то бишь Григорию. Даже лицо Ивана светилось неподдельной радостью, так что многое из того, что мне сегодня довелось выслушать от других лиц, вполне могло оказаться правдой.
Стало шумновато. Мы стояли в коридоре, и я был неприятно поражен количеством незнакомых лиц. Большая часть (те, кто особенно не вмешиваясь, с умилением на лицах жались по стенам и в отдалении) принадлежала к числу так называемой челяди. Был тут и Семен Макариевич, не преминувший незаметно подмигнуть мне. Стоял он, запахнувшись в роскошный китайский халат с драконами, и с идущим ему ночным, как я думал, канувшим в Лету, колпаком.
Я решил показаться на глаза Курагину. Меня не очень-то замечали, а ведь я был как-никак первой скрипкой в этом шумном оркестре.
– Ирина Константиновна хочет отдохнуть.
Курагин заметил-таки меня. Пристально посмотрел и кивнул. Но тут же (видимо, передумав) протянул руку:
– Благодарю вас. Утром зайдите, пожалуйста, ко мне в восемь часов.
Он обернулся ко всем.
– Всех прошу разойтись по апартаментам.
Было ещё одно дело, и как-никак хотелось мне плюнуть на все и завалиться спать, но...
Я тронул Курагина за плечо.
– Мне нужна ваша помощь.
Он внимательно взглянул на меня, и в каком-то озарении - возможно, сыграла роль усталость, возможно, слишком быстрое включение в здешнюю жизнь, вызвавшее интуитивный посыл, - я понял, что он оценивает меня: не зарывается ли, мол, холоп, удачей возвышая себя до фамильярности с хозяином? Это было глупо, но мне так показалось.
– Да, - тут же сказал он и предложил, указывая на дверь каминного зала: - Сюда, пожалуйста.
Мы вошли втроем, ибо за нами немедленно скользнул бугристый от мускулов телохранитель Николай. Я подумал, что он здесь кстати.
– Дело в том, что, пока я освобождал Ирину Константиновну, похитители оказали мне сопротивление. Понимаете?..
– Нет, - резко отозвался Курагин.
Я подумал, что действительно объясняюсь не совсем ясно.
– В общем, оба случайно погибли. Мне нужна помощь. Я не думаю, что целесообразно оставлять их в подвале церкви.
– Церкви?
– Да, Ирину Константиновну прятали
Курагин досадливо покачал головой. Потом взглянул на Николая, внимательно слушавшего наш разговор.
– Как же мы не подумали?
– Но ведь там постоянно рабочие.
– Вчера была суббота, сегодня воскресенье. А сторожей там, конечно же, не выставляют. Или я не прав?
– вмешался я.
– Да, - подтвердил Курагин.
– Охрана наблюдает лишь за жилым сектором.
– Так что делать с трупами? Оставить их в церкви до утра или?..
– Николай! Будь добр, помоги Ивану Сергеевичу. Распорядись. Да, и позвони Федотову в участок... в отделение милиции. Пусть он все оформит как следует. Несчастный случай там... что-нибудь.
– Я же должен...
– попробовал было возразить Николай, но Курагин махнул рукой.
– Ничего со мной не случится. Действуй.
Николай действовал быстро и толково. Взял двух ребят из охраны, а когда мы шли к церкви, на ходу связавшись по мобильному телефону с отделением милиции, коротко приказал в трубку:
– Майора Федотова!
Пока мы шли - привычный путь становился все короче по мере того, как я осваивал его за время пребывания здесь, - Николай успел вызвать наряд милиции и выслушать мой крайне лаконичный пересказ событий, разумеется, касающийся только церкви.
Ребята прихватили фонарики, и три ярких луча света скрестились сначала на поставленном у стены мужике, потом на другом, лежащем, из груди которого торчала рукоять ножа. Света было достаточно, так что я заметил, как Николай быстро взглянул на меня; остальные тоже не остались равнодушными. Особенно впечатлила всех смерть вертикального трупа (как пишут в протоколах "смерть трупа", мешая материальное состояние с потусторонним). Когда с чавкающим хлюпаньем мы отдирали его от штыря, тут же лакированно заблестевшего среди пыльных собратьев, утыкавших всю стену по периметру, один из парней не выдержал и с судорожным вздохом спросил:
– Как же это вы его?..
– Просто, - ухмыльнулся я.
– Руками.
Они с непередаваемым выражением посмотрели на меня и засуетились, перетаскивая тело ближе ко второму мертвецу.
Хотя времени с того момента, как я прикончил обоих, прошло совсем мало, мне показалось - всему виной подвальная затхлость, а может, усталость, дающая простор впечатлительности, - что легкий дух мертвечины уже витал в воздухе.
Вскоре прибыли милицейские машины, неожиданно шикарные на мой взгляд: "Мерседес" и джип "Чирроки". Из "мерса" выполз молодой, но толстый как бочка майор. Он важно выслушал пояснения Николая и наконец резюмировал:
– Все ясно. Мы заберем их. Тела, думаю, вам не нужны? Завтра или послезавтра заеду, и кто-нибудь подпишет протокол.
Он ещё раз огляделся, вытащил пачку сигарет (мне сразу вновь нестерпимо захотелось курить) и предложил всем. Николай вытащил свои. Я взял у него. Мне не понравился, честно говоря, этот ожиревший майор, сразу же сменивший тон, когда с
официальной частью было покончено:
– Как поживает Михаил Семенович?
– Хорошо поживает, - кивнул Николай.
– Он о вас помнит. Когда протокол завезете, мы решим, что и как.