Чужая судьба
Шрифт:
— Считай, что сегодня у тебя выходной. Кроме того, я и так уверен, что ты отлично подготовилась.
— Все благодаря тебе, — призналась я. — Ты мне столько всего рассказывал, и книги твои… Я столько всего узнала…
Данте замер, глядя на меня. Мы стояли на лестнице: я — на несколько ступенек выше. Мужчина приблизился, и мы оказались с ним на одном уровне, глаза в глаза. Ближе, еще ближе…
— Амари…
Его дыхание обожгло, но сама я дрожала, словно в лихорадке. Он обнял меня осторожно, провел ладонями по спине.
— Ты позволишь мне?
Не понимала, о чем он спрашивает. Не важно…
— Тише, милая, прости… — зашептал он. — Ты можешь быть счастлива, просто поверь. Боишься Стражей?
Я кивнула, прижимаясь к нему, ища зашиты. Мне и правда было тревожно, и даже не столько из-за Стражей… Было чувство, что радость моя не долго продлится, что невозможно для меня счастье, как и предупреждала мойра, хоть и одарила. Чувства мои были с привкусом горечи.
— Не бойся ничего, Амари, я ведь с тобой. Я прогоню их, обещаю… Мы вдвоем, и нам никто не помешает…
Данте провел губами по моей щеке, поцеловал в уголок губ и чуть отстранился, заглядывая мне в глаза, улыбаясь так тепло, что я на мгновение позабыла обо всех страхах.
— Обещаю, я не буду торопиться, — шепнул он, взял меня за руку и повел на кухню, откуда доносился аппетитный запах.
Доринг усадил меня за стол и сам накрыл ужин.
— Ты это все сам приготовил? — удивилась я.
— Слышу в твоем голосе недоверие, Амари, — укоризненно сказал Данте, усаживаясь напротив. — Я, знаешь ли, не только талантливый целитель, но и кулинар неплохой.
— А я думала, ты все же нашел домработницу…
— В этом дом я не хочу видеть других женщин… Кроме тебя, — ответил доринг совершенно серьезно.
Ужин оказался просто замечательным. И вообще казалось таким естественным вот так сидеть с дорингом за одним столом вечером, обсуждать прошедший день… Слушать его увлекательные рассказы, самой делиться чем-то и знать, что он искренне интересуется моими делами, переживаниями. Наверное, это самое ценное, что может быть у человека — другой близкий человек рядом, который так же сильно нуждается в нем. Непередаваемое чувство…
После ужина вернулись в гостиную. За окном уже совсем стемнело, и пора бы мне возвращаться в приют, все-таки приличия… Хотя о каких приличиях может идти речь, если мы с Данте уже едва не поцеловались? И как же не хочется уходить…
— Амари, побудь еще немного, — попросил Данте, заметив перемену в моем настроении. — Мне так хорошо с тобой… Ведь знаешь, что даже боль проходит, когда ты рядом.
Я подошла к нему, подняла руку и погладила по щеке, рассматривая, запоминая каждую черточку. Какой же он красивый… Никогда не встречала таких красивых мужчин… Данте поймал мою руку, коснулся губами, потянул меня на диван. Я села рядом с ним, касаясь плечом, потому что быть далеко уже не было сил. Несколько секунд мы молчали, а потом доринг притянул меня к себе. Я с готовностью положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, как бывало раньше, когда мне было страшно, или я не могла уснуть во время какого-то дела… Все, что было раньше, растворилось, помутнело, оставив только эти волшебные минуты и нас двоих.
— Амари, —
Мужчина вдруг приподнял меня и усадил к себе на колени. Наши лица оказались так близко, всего одно движение, и губы сомкнутся… Но доринг ведь обещал не торопиться. Его руки блуждали по моему телу, и я чувствовала жар его ладоней сквозь тонкую ткань платья. Ничего непристойного, лишь нежность… Как же я хотела этого, как истосковалась по ласке!
— Моя девочка… Самая нежная, самая сладкая… Как же ты нужна мне…
Я не верила, что он говорит это… Не может такого случиться со мной, никак не может…
— Я только поцелую, обещаю… Позволь мне, милая… Только лишь поцелуй…
Его шепот обжигал, а объятия становились крепче. Я хотела что-то сказать… Остановить его или разрешить? Не знаю… Я тонула в его руках, сходила с ума…
Данте коснулся моих губ. Сначала осторожно, словно пробуя на вкус… Следя за моей реакцией. Потом поцелуй углубился, стал более чувственным, откровенным. Я обняла его, забыв про стеснение, а мужчина судорожно сжимал мою талию и целовал, целовал, целовал… Я потерялась во времени, в пространстве, я растворилась в его ласках.
— Амари, ты фея… ты невероятное волшебное создание…
Я спрятала лицо у него на груди. Мы оба тяжело дышали, но никак не могли разомкнуть объятий.
— Данте, мне пора, — шепнула я.
— Однажды тебе не придется никуда уезжать, — отозвался доринг.
Он отвез меня домой, проводил до дверей и пообещал, что завтра мы обязательно встретимся. Не помню, как добралась до комнаты… Мне было так хорошо, что словами не описать. Кажется, я прилегла, на мгновенье прикрыла глаза, стараясь вызвать в памяти свой первый поцелуй, а когда открыла…
Передо мной стоял Страж. На этот раз один, самый высокий из них, в развевающемся сером балахоне на костлявом долговязом теле. Все звуки в мире словно исчезли, а все вокруг укрыл туман. Я смутно видела Эбби, мирно спящую на соседней кровати, видела убранство комнаты, но все казалось бесцветным, размытым, словно я смотрела сквозь мутное стекло.
— Я не боюсь, — сказала, едва расслышав собственный голос. — Не боюсь тебя!
На безликом лице не могло отразиться эмоций. Страж приблизился ко мне легким, плавным движением, склонился надо мной. Я хотела закричать, убежать, но тело меня не слушалось. Он протянул костлявую руку, и моего лба коснулись ледяные пальцы. Голову пронзила резкая боль, а потом перед глазами возникло странное видение. Я увидела комнату, которую освещал огонь камина. В кресле перед ним сидел Данте и смотрел на огонь. В руках у него был бокал вина. Рядом на диване расположился Шерман. Он с беспокойством смотрел на друга…
— Прошло уже одиннадцать лет, ты представляешь?
Данте горько усмехнулся, сделав глоток вина.
— Вот видишь, пора уже привыкнуть, — отозвался Шерман почти скучающим тоном, словно уже много раз говорил об этом раньше.
— Я не могу привыкнуть, — глухо ответил Данте. — В этот самый день… Одиннадцать лет… Знаешь, когда пришел первый откат… Я не думал, что протяну так долго.
— Ты очень сильный, Данте. Это твое призвание, твоя судьба…
— Нет, не моя судьба! Я этого не просил!