Цифровой журнал «Компьютерра» № 10
Шрифт:
Своя игра
Модель чугунного дирижабля, или Учитель Добреску — 2
Василий Щепетнев
Полет первого спутника, а за ним и остальных, повлек за собой шквал детского ракетного творчества. Всем хотелось тоже запустить спутник — пусть не в космос, пониже, но чтобы и пламя било из дюз, и дым валил, и народ ликовал.
С пламенем и дымом затруднений не было. Как, оказывается, легко из самых простых вещей соорудить ракету дворового радиуса действия. По ходу
Учитель Добреску решил проблему оригинальным путем, заявив, что ракеты — это день сегодняшний, а нужно думать о будущем. Даже «взрослые», настоящие ракеты, весящие сотни тонн, выводят на орбиту спутник в тонну — и всё. Хорош был бы автомобиль, способный перевести из села в город ящичек персиков, а потом — на переплавку! Что делать? Что делать, знают большие учёные в больших институтах, мы же будем строить модели кораблей пространства, космических шхун и фрегатов. Будущее принадлежит не реактивной тяге, а космоплаванию.
Как это — спрашивали наиболее настырные.
А так, как плавают парусники по морю.
Их же на воде держит закон Архимеда?
Закон Архимеда распространяется и на Космос, заявлял учитель Добреску и начинал тяжело дышать: он страдал астмой, но проявлялась она лишь в моменты сильного волнения, об этом мне по секрету рассказал Женька. Так я понял, что учитель Добреску иногда волнуется. Очень редко. Только если речь идет о космоплавании. "На тело, погруженное в гравитационное поле, действует сила, равная вытесненной телом гравитационной составляющей" — эту формулу опять рассказал мне Женька, и опять, разумеется, под секретом. Тогда мне казалось, что я её понимаю. В небе, в межпланетном пространстве плавают железные громады, которые без рева двигателей меняют курс и даже садятся на Луну. Или на Землю. Тихо-тихо.
И мы начали делать модели чугунных дирижаблей. Почему чугунных, а, к примеру, не свинцовых? Потому что ядро Земли состоит из железа, следовательно, и гравитационное поле её действует в первую очередь на железо. Ну, или на чугун.
Поскольку делали модели, то «чугун» был условный — им могла быть и глина, и жесть, и дерево, и резина, да хоть бумага или картон, главное, чтобы на вид похоже на чугун. Звездные крейсеры и фрегаты самых разных форм и объёмов наводнили квартиры умельцев.
Я умельцем не был. Я и в школу-то не ходил по малолетству, но считался своим (до известных пределов, конечно) даже среди шестиклассников благодаря тому, что много читал, без труда узнавал на небе десяток созвездий, а ещё здорово играл в шахматы. Этакий дворовый вариант Решевского. Плюс — не болтал, последнее было едва ли не ценнейшим качеством.
Так вот, моделей я не делал (разве что помогал, "подай-подержи-принеси"), зато первый начал всматриваться в небо: если чугунные корабли бороздят межзвездное пространство, кто мешает им как раз в этот момент зависнуть над Кишинёвом? И, вслед за мной (на первенстве не настаиваю) в небо стали вглядываться и остальные. Кишинёв, понятно, город столичный, но светового шума на рубеже шестидесятых было немного, особенно над улицей Фрунзе. В городе временами устраивались «затемнения» — все окна занавешивались плотными шторами или просто выключали освещение, чтобы вероятный противник, «синий» или «зелёный», не мог нас разглядеть сверху.
Учитель Добреску нас охладил: не такие они дураки, инопланетяне, чтобы летать при всех огнях. Смотреть в небо нужно, но без паники.
"А локаторы? — спросил старшеклассник. — Если он, космический дирижабль, чугунный, локатор его на раз засечёт".
Как знать, как знать, отвечал учитель Добреску, раскрашивая новую модель звездолета-диска ("Туманность Андромеды" была настольной книгой моделистов-конструкторов, впрочем, всяк читал её на свой лад) в какой-то невероятно глубокий чёрный цвет. Вот чёрная краска. Почему она чёрная? Потому что не отражает световые лучи. А если придумать краску, которая не будет отражать лучи радиолокаторов? Или расположить плоскости так, что отражать будет — но в сторону?
Однако интерес к ночному небу не уменьшался. А вдруг они зажгут свет по оплошности? Или нарочно включат, как гражданские самолеты, мол, мы с миром летим?
Наблюдение наблюдением, а моделирование моделированием. Главным оставался вопрос, как сделать, чтобы чугунный дирижабль, или хотя бы модель, полетел вверх, а не упал вниз. Как заставить работать гравизакон Архимеда? Для этого, утверждал учитель Добреску, следует лишить чугун заряда. Чугун, что на поверхности планеты и чугун, что в центре Земли, имеют разноименные заряды, потому и притягиваются — ну, вот как разноименные полюса магнитов. А если у них будут одинаковые заряды, или вообще зарядов не будет — то и притяжения не будет тоже. Тогда и вступит в действие Космический Закон Архимеда.
А как поменять заряд чугуна, или вообще его убрать, допытывались мы. Это-то и есть главная задача, отвечал учитель Добреску и подсказывал: нужно использовать силы природы. А для этого — много знать. А чтобы много знать, следует хорошо учиться.
Было это простой учительской хитростью, или же за словами стояло что-то ещё? Я не знал, но нутром чувствовал: размениваться на лозунги "Мойте руки перед едой", "Не прогуливайте школу" или "Уничтожайте мух" учитель Добреску не станет.
Его "Дисковый космодирижабль" был почти готов. Почти — потому что сам учитель Добреску считал, что модели чего-то не хватает. Был он, дирижабль, размером с небольшой таз и весил изрядно — в отличие от наших картонно-деревянных поделок, Добреску сработал модель на совесть, сумев кого-то уговорить в литейной мастерской. Весь январь тысяча девятьсот шестьдесят первого года он работал над моделью, порой даже в ущерб заказам от телевладельцев. Ничего, скоро кончит, говорил Женька, немножко осталось, он сам матери обещал, мол, чуть-чуть потерпи, и всё.
Модель, действительно, завораживала. Но учителю Добреску этого было мало: он поместил дисковый дирижабль в колесо, колесо установил на разборный треножник, и всё это оплёл проводами — толстыми, с палец.
Пятнадцатого февраля вся страна смотрела солнечное затмение. Где-то оно было полным, где-то, как в Кишиневе, почти полным, кому какое счастье. Все во дворе заранее закоптили стеклышки и теперь ждали. А учитель Добреску и три парня постарше установили треногу с моделью дирижабля в центр двора, а провода подключили к накануне сделанному заземлению. Я смотрел то на солнце, то на чугунный дирижабль. Во время затмения он вел себя смирно — никаких световых волн, искр и прочих следов паранормальной активности не было. И потом, когда треногу разобрали и модель извлекли из колеса, никто изменений не заметил. Я сам украдкой коснулся чугунной поверхности. Никакой лёгкости.