Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
Баба Тоня совсем освоилась у них, да и Тонковы привыкли к ней: что у Алины, что у Мишки не было никого. Вот и была она всехней баушкой и мамой-тещей, как посмеиваясь называл её папка. Дед Иван Петрович её одобрил, а чё ещё надо?
Игорешка под её руководством лепил пельмени, научился отваривать их, лепить и жарить "коклеты", постоянно помогал баб Тоне, взявшей на себя приготовление еды. Баушка нет-нет да начинала плакать, Игорешка ворчал:
– Чё уже реветь-то,
Рыжика Игорешка не смог отдать, уж больно кот по душе пришелся, правда, свозили Мурку к ветинару. Операцию сделали позже - мальчик долго думал, решал, дотошно выспросил врача-ветинара, поужасался, что без операции его Мурка часто будет требовать котов, а и куда потом котяток девать. И, скрепя сердце, решился, предварительно долго разговаривая один на один с Муркой, объясняя ей, что так будет лучше.
– А то получится, как вона мы с тобой - котят много и чё, будут брошенные?
Очень трогательно ухаживал за прооперированной подругой, носил её на руках до туалета, следил за тем, чтобы были корм и вода, пока он в школе, и не переживала, что её оставили одну.
Лешниковы - красавицы подрастали на радость всем, девчушки были забавные, как смеялся дед Дрозд - 'с оччень большим чувством юмора!' Стоило ему только подать голос, как обе малышки, а им потихоньку набежало четыре с половиной месяца, радостно молотили ручками-ножками и строили уморительные рожицы.
– Надо же, дразнятся!
– изумлялся дед, а девчушки и впрямь только с ним так себя вели.
Галюнька была папина дочка может потому, что так и шла на четыреста-пятьсот граммов тяжелее сестрички, и папа старался всегда нести дочку потяжелее, а Тасенька - мамина.
Дед Вишняков полностью забросил свое холостяцкое жилье - перебрался к Дрозду.
– А как иначе, пока малышки не подрастут, грешно своему медику и не быть рядом!
Левка же, запинаясь, признался, что решили родить совместного ребенка со своей медсестричкой.
– Будет твоим девицам, Лизунь, пацан в друзьях, а может и дочка, мне не столь важно. Я долго не соглашался, после своей бомжиковской жизни, мало ли чего, но Танюха... зудела и зудела- обследовался вот, вроде все пучком, ну и в июле должны родить.
Лиза после рождения дочек как-то незаметно округлилась, расцвела, не стало той резкой нетерпимой дохтур-ки, теперь это была уверенная в себе и окружающих её папашках женщина с сияющими глазами. Глаза сияли особенно, когда она смотрела на Егорушку, обожающего носить своих малышек сразу вместе - на каждой руке по дочке. Егор же посмеивался и ждал хотя бы двух лет девчушкам.
– Сына надо обязательно родить, а я и на парочку согласен! Опыт приобрели колоссальный - вон сколько нянек, нет, нянев, вырастим!
– Машка! Чего колеблешься? Парняга надежный, это тебе не вон, Витька Ершов, одни понты да девки на уме. А таких, как твой Миша - единицы.
– Дед, сколько раз тебе говорить-не мой он!!
.
– Ну да, ну да - не твой, - соглашался дед, - но ведь не куда-то, а в Москву зовет, когда ещё шанс-то выпадет.
Достал дед, в конце концов Маша согласилась и взяла билет на двадцатое января.
Игорешка полюбил кататься на коньках - научился же летом на роликах - и постоянно тянул родителей на каток. Чаще всего ездили на ближайший с папкой, по выходным выбирались вчетвером, а иногда, когда папке было некогда, а Соня усиленно занималась с баб Тоней, ездили с мамой. Мама каталась потихоньку вдоль бортика, сынок же лихо летал по катку. Только на катке всегдашняя Игорешкина вдумчивость давала сбой, мальчуган, похоже, любил скорость.
Папка вздыхал, говоря маме, что сынок, скорее всего, так и будет всякие сноуборды-фристайлы пробовать.
– А с другой стороны, Алиш, лесли он и впрямь не передумает быть как папка, то и с парашютом прыгать будет нормально. При его рассудительности он ещё в воздухе все спланирует как надо.
Мама только кивала, а когда дети не слышали, признавалась папке, что жутко боится за них.
– Ладно, Соня замуж пойдет, дети, семья, а Игорешка... как-то у него переходный возраст скажется.
Папка утешал, говоря, что их сыночек уже занят по горло, и ему некогда будет маяться дурью. А забот и впрямь у него было много: школа, продленка, Мурка, плавание, каток, обязательная раз в неделю тщательная уборка своей комнаты и помощь баб Тоне и маме на кухне, ещё чтение.
Ребенок обожал читать книжки с красочными картинками, папка установил в его комнате большой книжный шкаф, и Игорешка постоянно затаскивал родителей и баб Тоню в небольшой книжный магазин, где их уже знали все продавцы - постоянный же покупатель приходил. У них с бабой Тоней имелась уже и грамота, врученная Игорешке на конкурсе "Дети читают стихи" - баб Тоня научила его читать с выражениями - грамоту он справедливо как бы разделил на двоих.
Дед Иван Петрович одобрил такое решение и похвалил внука за разумность.