Цветок яблони
Шрифт:
На маленькой ферме стало тесно от людей. Им пришлось ютиться по углам, покидать убежище только ночью, чтобы не обнаружить себя. Лавиани моталась в город, узнавала новости, приносила еду.
В вечер, когда последний из «гвардии Шерон» (и это оказался Серро) добрался до фермы, указывающая встречала закатный свет вместе с башнями Шаруда. Тогда к ней подошел Мильвио.
— Какими они были в твою эпоху? — спросила она у него.
— Такими же. — Он укрыл её плечи своим плащом. — Грозными. Опасными.
— Ты видишь в них опасность?
— Нет. Лишь возможность
— Красоту. И... странное спокойствие. Почти умиротворение. Значит, там мы умрем?
Он хмыкнул:
— Я мало понимаю в природе смерти, в отличие от тзамас. Знаю лишь, что она необратимое явление. Но не такое уж и страшное, когда рядом с тобой владычица мёртвых.
— Такой долгий путь. Нереальный. — Она вздохнула. — Прошлая жизнь кажется мне чем-то совершенно чужим. Словно и не было всего этого. Надежного дома, ночей за тяжелыми дверьми, гибели Димитра, полуночных дежурств и путешествий лишь в книгах. Я всегда знала, что никогда не покину Нимад. Он моя участь. Мой выбор. Мое будущее. Я родилась на его улицах и уйду с его улиц. А случилось... нечто волшебное. Встреча с Лавиани и Тэо. С тобой. Дорога. Люди. Все... это. Я не могла и мечтать о таком. И ни разу, ни минуты не жалела, что покинула Летос. Нэко спросила, ради чего я все делаю. И я ответила, что ради Найли. А ты? Ради чего, Мильвио?
Он серьезно кивнул, словно признавая её право на ответ. Честный.
— Ради Тиона. Его целей. Я дал ему слово когда-то. Ради твоей дочери и того, что будет, если все получится. Ради себя конечно же. Чтобы не ощущать бесполезность существования в мире, который стал для меня чужим. В жизни нет смысла, если... просто живешь. Из года в год, не сделав ничего хорошего для других. Арила так говорила.
— Она права. И жаль, что я не встретила ее.
— Думаю, вы бы понравились друг другу.
Она улыбнулась, взяла его под руку:
— Ты был внутри башни?
— Однажды. Когда Тион выжег все, что нам противостояло, и открыл путь остальным. Внутри она больше, чем кажется снаружи. И стоит отойти от центральной лестницы — попадаешь в лабиринт. Оказываешься в ином пространстве. Там потолки движутся, стены дышат, пол меняет плотность и вязкость. Это ни на что не похоже. Её создавали асторэ, после захватили шаутты. Люди иначе представляют и создают свои жилища. Я выносил Нейси на руках. Там... странно. Но я помню путь в зал с кружащимся потолком. До сих пор он снится мне ночами. Там все закончится.
— Мы же не можем просто постучать в дверь.
— Увы. С башнями Калав-им-тарк никогда ничего не было просто. Даже великие волшебники не могли попасть туда по своему желанию. А мы в ту пору могли почти все. Вот эту, левую, мы штурмовали годами. Ломали, как вода ломает камень, из года в год подтачивая и стирая его. Мы выжили из нее шауттов ценой больших жертв, лишили магии, захватили. А справиться с правой и вовсе не смогли.
— Сейчас левая недостроена.
— На нашу удачу. Это просто камень, окруженный лесами. Её не успели доделать, она открыта для нас. Но нам нужна вон та.
Шерон
— Эрего да Монтаг вернулся, и теперь он может быть там, а не во дворце.
— Да. — Голос Мильвио стал холоден. — Я надеялся, что Вэйрэн задержится на юге до конца осени. Это принесет проблемы, нам придется встретиться с ним лицом к лицу, а я хотел этого избежать. Есть шанс, что получится. Но он очень мал. Все зависит от Тэо.
— Ты уже объяснил, что сколько бы армий ни штурмовали её ворота, они не справятся.
— Даже моему лучшему другу не удалось подобрать ключ, а он, поверь, пытался не один год. Дверь можно открыть только изнутри. В прошлый раз нам помогла Арила.
— Сплела мост из своих волос, — прошептала Шерон. — Так гласит легенда. Ты видел его?
— Он был точно струна, переброшенная над пропастью. Ослепительная нить, на которую больно смотреть. Прекрасная. — Он улыбнулся старому воспоминанию. — Вся суть Арилы была в ней. Она умела создавать необычные вещи, до которых не додумывался никто из нас. Мелистат очень ценил её дар, пока не понял, что рядом с ним асторэ. Хм... в ту ночь Тион прошел по мосту и смог распахнуть дверь для тех, кто штурмовал башню. Фэнико помог ему.
— И ты считаешь, Тэо справится.
— Да. Но главное, что он тоже так считает. Он уже раз сделал это, когда был юн, и я видел своими глазами повторение подвига Тиона.
— Вот только тогда здесь праздновали свадьбу, и с неба не падали молнии шауттов. Я помню, как Тэо перемещался в пространстве, становился призраком. Он летал над Рионой. Летал над Четырьмя полями.
— Залететь в окно. Что может быть проще, рыба полосатая, — хмыкнул Мильвио и объяснил удивленной Шерон: — То же самое предложила Лавиани. Но шаутты сделали так, чтобы асторэ никогда не вернулись в свою башню. В ней все, кто черпает с той стороны и не принадлежит к племени демонов, бессильны.
— Значит, не построить мне костяную лестницу в небо. Получается, Вир, Нэко и Лавиани — наши силы. Так ведь?
— И Бланка.
— Нэко не верит в нее.
— И в тебя. И в Тэо. Но она сделает все, что требуется. Не стоит о ней беспокоиться. Присоединяйся, Лавиани.
Сойка подошла почти бесшумно, слыша конец их разговора:
— Рыба полосатая. У тебя глаза на затылке. Она нервирует меня. И Шерон. И слишком пристально следит за Бланкой. Её проклятущие птицы постоянно мельтешат перед глазами, и я даже рот боюсь открыть, чтобы в него по ошибке не залетела синичка. Сколько нам её еще терпеть?
— Это вопрос о том, когда мы начнем? Почему ты не спросишь у Бланки?
— Она меня раздражает. Попробуй отправиться в путешествие с богиней и оставаться у нее на побегушках столько месяцев. Взвоешь. Так когда? Зря мы, что ли, тащились на север? Ферма слишком мала, чтобы хорошо проводить на ней время всей этой толпой. Каждый день увеличивает риск, что нас обнаружат. Долго ли мы продержимся против всех солдат Шаруда...
— Через два дня. Как только будет полная луна, — произнесла Шерон.