Даниэль: Снова в школу, школу магов

Аб Виктор

Даниэль. Провинция Лерорн, дорога на Лерорн. Утро дня отдыхновения и последующие дни.

Утром, разбудили словами, - Поднимайся, покажешь, где воду брал.

Не спится же некоторым, бодрый, собранный, сидя на снятом седле, плащ свернул и в сумку аккуратно упаковывает. Этот поспать точно не даст. Солнце еще, наверно, и над горизонтом не поднялось, из-за деревьев и легкой дымки тумана лучей не видно. Свет совсем белый, рассеянный, как бывает только перед зорей. Лес только просыпается, тихо, но стоило пройти несколько

шагов, как ранняя пичуга громким разливистым стрекотом оповестила округу о нашем присутствии здесь. Адемар идет неслышно, а мне постоянно сухие ветки под ноги попадают, потрескивают. Двигаться споро, не отставая, и одновременно смотреть, куда ногу ставлю, получается плохо - не охотник, и не разведчик уж точно. У идущего впереди ю'Маклона походка тоже не для леса, слишком прямо спину держит, как на параде.

– Куда дальше?

– Вон от того дерева по звериной тропке, к ручейку выйдем чуть ниже родника. А мы сегодня куда пойдем или здесь останемся?

– Здесь больше делать нечего. Пойдем в деревню Ризки, надо продуктов закупить.

Позавтракали холодным отваром и брынзой с хлебом, кашу вчера всю умяли.

К полудню вышли к деревне, из леса. Через поле, напрямую, не пошли, Адемар не захотел привлекать лишнее внимание, и вывел сначала стороной на дорогу. Мне показалось уместным прояснить один вопрос касаемый нашей общей теперь безопасности.

– А если в деревне будут наемники? Ну, те самые.

Наш главный попридержал коня, кивнул головой, соглашаясь с моими опасениями.

– Сходи, пройдись по деревне, осмотрись там. Потом сюда вернешься, расскажешь, кто из чужих есть, а я подожду вон у тех деревьев.

Из кухарок в разведчики - делаю головокружительную карьеру. Комментировать свой "взлет" вслух я не стал, поправил на плечах льняной плащ, ремень подтянул и пошел по дороге дальше, один, лана с Адемаром оставил.

В деревне домов десятка два, а народу за сотню. Сейчас почти все на улице, мужчины во дворах за столами "причащаются", женщины кто с ними там же, а кто и на улице, на лавочках сидят, дети бегают, малыши прямо на дороге играют. В третьем с краю дворе седого старика чествуют, человек десять взрослых и детей сидят за длинным богатым столом под отцветшими яблонями, слышны поздравления с восьмидесятилетием.

Мое появление в атмосфере всеобщей праздности дня отдыхновения, вызвало интерес на улице, с лавочек и из-за заборов провожали любопытными взглядами. Я представил, как буду выглядеть со стороны, если последую договоренностям с Адемаром - зашел чужой, "жалом поводил", обратно по дороге ушел, а спустя время еще раз в деревню явился. Такого "челнока" точно запомнят и будут обсуждать. Не правильно вести себя так, нельзя выглядеть белой вороной. Если я прохожий, то -пришел, если надо, спросил что-то, и пошел дальше. Так будет естественнее. В рамках новой роли я сделал личико попроще и свернул к ближайшему двору, где мужики отдыхают. От калитки поздоровался с четырьмя, сидящими за заставленным кувшинами и кружками столом.

– Легкого отдыхновения всем.

– И тебе того же, во славу Аресвоя.

– Я в дороге задержался, мне бы перекусить и отдохнуть, не подскажете, кто путникам приют дает.

– У нас в Ризках самый большой дом у старосты, там путники останавливаются.

– Как пройти не подскажете?

– Прямо иди. А ты разве не с этими, что с утра проезжали?

Так, они увидели, что я в броне, с мечом, раз спросили, значит, похож на проезжавших.

– А что, трое пеших воинов уже проходили?

– Не,

тех поболе было - десятка два и все конные. Да ты о своих у старосты поспрошай, видишь в конце улицы дом в два этажа за тесовым забором? Там он живет.

– Хорошо спрошу. У вас продуктов прикупить можно?

– Тебе много надо?

– На четверых на пару дней.

– Ща, посмотрим чего. Милкана! Подь до дому - дело есть.

Его сокувшинники, мужики пили брагу, заволновались.

– Ты че, жинку в день отдыхновения готовить заставишь?

– Не гневи Аресвоя! Не положено сегодня работать.

– Так хорошо сидели...

– Спокойно парни, у Милканы запас есть, чего с хорошими людьми не поделиться, опять же у парня куны есть. Ведь есть?

– Есть, - подтвердил я.

– Во, у мельника еще бражки возьмем. Соображать же надо, - в полголоса обнадежил друзей крестьянин.

С улицы во двор вошла дородная женщина лет тридцати пяти в расшитой белой кофте, шерстяной темно-синей юбке до щиколоток и цветастом платке обернутом вокруг головы на манер чалмы с концами, спускающимися к правому плечу.

– Чего звал?

– Вот молодому господину провиант нужен. Собери в дорогу дня на два-три для четверых.

– Я что от детей малых отымать должна, а воев пришлых кормить?

– Цыц! Доставай то, что на постоялый двор в Большие броды везти собирались.

– Там куны полновесные заплатят, а этот?

Пришлось запустить руку под плащ и достать дежурный кошель. Звон серебра убедил хозяйку в состоятельности покупателя, и она пригласила в дом. Мужик попридержал меня за рукав.

– Ты это, с ней построже, больше четырех кун не плати. И нам с мужиками подкинь одну монету.

– Если продукты подходящие, я вас не обижу.

– Да не сомневайся! Харч - что надо! Иуристоры на постоялом дворе кушают, хвалят: "Не хуже чем у нас в замках".

В доме чистенько, деревянные полы, мебель гладкая, по торцам незатейливой резьбой украшена, на окнах занавески, на подоконниках цветы в квадратных глиняных горшочках. Здесь в империи нет проблем со стеклом, гномы поставляют, на любой вкус и достаток. В этом доме в каждом окне по шесть квадратных средних стеклышек. Из подпола, поднялась хозяйка с двумя корзинками. Милкана стала раскладывать на столе свертки в небеленых чистых холстинах. Я сел на лавку у стола в ожидании заполнения "витрины". А посмотреть было на что! Мясо вареное в сухой зелени, сало с четырьмя розовыми прослойками и в чешуйках чеснока, колбаса подкопченная кольцами, рулет мясной, брынза, кувшинчики со сметаной и маслом, караваи серого хлеба, поджаристые белые лепешки. Я попросил добавить крупы, овощей, зелени, соли и специй, если такие найдутся. Гора на столе еще увеличилась. Хозяйка объявила цену - восемь кун. С одной стороны глядя на все это великолепие торговаться, совсем не хотелось, с другой - хозяин обычную цену уже выдал. Я набрал воздуха, приготовился к трудному долгому спору, но тут из-за стола появилась лохматая голова, носик пуговкой. Человечек, явно родня моему Шуне, обратился к хозяйке.

– Он нам может помочь.

– Ты чего чужому человеку показываешься?

– Ему можно, он с нашей семьей знаком.

Пользуясь случаем, решаюсь прояснить непонятные до сих пор для меня моменты.

– А ваша семья - это кто? Мой Шуня о родных почти ничего не рассказывает.

– Как кто? Мы семья допов! Кто-то называет - ДОмашними Помощниками, но это прозвище намного позже появилось, допы мы с момента, как в этом мире остановились. Мы с разумными живем, в их местах обитания, у людей в домах.