День «Д». 6 июня 1944 г.

Амброз Стивен

Команды подрывников состояли из пяти «морских пчел» («сибиз» — так называли морских инженерно-строительных десантников) и двух-трех армейских саперов. Всего было десять отрядов. Подрывник тащил на себе 25—35 кг либо ТНТ, либо композиционного заряда «С» (пластического ВВ, разработанного в Великобритании и напоминавшего кусок хозяйственного мыла; оно загоралось, если его поджигали, или взрывалось после детонации). Американцы, служившие в частях «морских пчел», отличались более солидным возрастом. Взрывному делу их обучили шахтеры на западе Соединенных Штатов.

В первую очередь «морским пчелам»

предстояло заняться препятствиями и заграждениями, которые накроет приливная волна. Они могли в случае необходимости опускаться и под воду (хотя и не имели специального снаряжения, которым пользуются современные водолазы-подрывники).

Когда вербовщик приглашал Орвала Уэйкфилда в отряд подрывников-подводников, он особенно напирал на то, что военная кампания на Тихом океане показала важность их работы «для успеха операции по вторжению». «Он также говорил, что это чрезвычайно опасная служба, — вспоминает Уэйкфилд. — Нужны отличные пловцы. Мы пройдем специальную физическую и психологическую подготовку и станем незаменимыми. Нам придется иметь дело и с минами-ловушками, и с минными заграждениями. Но нас больше привлекало то, что не надо будет ходить в наряды на кухню. Все оказалось сущей правдой».

На «Юте» отряд Уэйкфилда готовил к подрыву расставленные в воде и на пляжах препятствия, а рядом высаживалась 4-я дивизия. «Морские пчелы» заложили заряды, соединили их проводами, прозвучала команда «Огонь!» — заграждения разлетелись на куски. Уэйкфилд с друзьями отправился на набережную. Они забрались в окоп и «просто наблюдали за тем, что происходит вокруг». «Сначача мы ничего особенного не заметили. Взад-вперед ходили солдаты, разговаривали между собой. И вдруг перед нами словно разворошили муравейник. Там, где были заграждения, уже теснились десантные суда, с которых выпрыгивали пехотинцы. Бульдозеры подгребали к приморской стене песок, и через нее ползли танки и грузовики».

Потом за дело взялись армейские саперы. Они заложили взрывчатку в соседнем ряду препятствий — на столбах с минами и «бельгийских воротах». Сержант Ол Пикасиевич из 237-го батальона присоединил заряды к главному запалу и помчался к стене, крикнув на бегу:

— Огонь!

«Вот-вот должен раздаться взрыв, — вспоминает сержант. — И тут я вижу, что к берегу подошли суда. Рампы спущены, по ним сбегают солдаты, совершенно не представляя себе, что их ожидает. Услышав наши предупредительные вопли, десантники укрылись возле заграждений.

— Господи, что они делают! — сказал я стоявшему рядом врачу Джимми Грею и ринулся назад. Я начал поднимать солдат за ранцы и орать: — Мотайте отсюда к черту! Сейчас все это взлетит в воздух!

Мне удалось оттащить шесть человек и истошным криком прогнать остальных. Я бросился обратно к стене, но не успел пробежать и пяти метров, как у меня за спиной рвануло, а по каске застучала шрапнель».

Отряд переместился ближе к стене набережной, спеша закончить работу до того, как прилив накроет заграждения. «А неподалеку прохаживался со своей тросточкой генерал Рузвельт, — рассказывает сержант Кассидей. — И я заорал:

— Уберите этого паразита, сейчас его убьет!

— А ты знаешь, кто он? — спросили меня.

— Да, знаю, — ответил я. — Это Рузвельт. Но он может погибнуть».

Генерал отошел в сторону, и отряд взорвал заграждения. Менее чем за час «морские пчелы» и саперы очистили восемь коридоров шириной по 50 м.

Затем саперы взрывами пробили проходы в стене набережной. Танки-бульдозеры из 70-го батальона удалили бетонные обломки. Все это время немцы обстреливали район высадки из 88-мм орудий, но снаряды в основном падали в воду, так как артиллеристы старались, правда, не очень успешно, поразить десантные суда.

Моряк Мартин Гутекунст, эксперт по связи, был прикреплен к отрядам «морских пчел». Он помнит, что, после того как подрывники расчистили заграждения и проделали проходы на набережной, «самые отважные и бесшабашные среди них отправились в дальний конец стены и взяли в плен несколько немецких солдат». Связист пошел с ними за компанию. «Мы встретили на пути много огневых точек, защищенных бетонными стенами и крышами, — рассказывает Гутекунст. — В бункерах немцы повсюду нарисовали пейзажи, те, что можно увидеть снаружи. Узкие прорези служили для корректировки стрельбы. Но некому уже было стоять у орудий и пулеметов.

Солдаты вермахта либо сдались, либо сбежали по дамбам на материк».

Группа саперов из 237-го полка проследовала за бульдозерами через проходы в стене и поднялась на дюны. Они остановились перед угрожающими знаками «Achtung Meinen» («Осторожно, мины»). Однако желание пойти дальше перебороло страх. «Из-под ног саперов, — вспоминает сержант Винсент Пауэлл, — начали выскакивать и взрываться мины, жуткие выпрыгивающие мины, эти проклятые „Бетти“. Они выпрыгивали и взрывались. Крики, стоны, кровь… И в этот момент с моря на берег двинулись танки».

В 6.45 плавающие «ДЦ» все еще боролись с морскими волнами. По плану они должны были опередить десантные войска. Но их обогнал ДСТ с ротой «С» 70-го танкового батальона под командованием капитана Джона Ахирна. «Шерманы», сойдя на берег, сразу же открыли огонь.

Ахирн находился на втором танке, первым командовал лейтенант Оуэн Гейвиган. «Шерманы» выползали на сушу по воде глубиной в полтора метра. Капитан передал четыре танка-бульдозера саперам и поделил оставшиеся 14 «Шерманов» на две группы: одну оставил под своим руководством, другую поручил лейтенанту Йоману.

Ахирн повел свой отряд влево, пытаясь найти проход через прибрежную стену, Йоман повернул направо. Капитан отыскал проем и сразу же наткнулся на «Голиаф». Немцы применили это «чудо военной техники» в Анцио. Но Ахирну не довелось воевать в Италии, и он понятия не имел о «Голиафах». К счастью, встреченный им крошечный «великан» безмолвствовал. Позже капитан узнал, что во время бомбардировок этот «Голиаф» лишился узла радиоуправления.

Танки Ахирна проползли через пролом в стене. На южной стороне возвышалось оборонительное укрепление. Капитан выпустил по нему несколько снарядов. Из бункера с поднятыми руками вышли два десятка солдат вермахта. Ахирн соскочил с танка: «Немцы начали кричать „Achtung Meinen!“ и жестами показывали, чтобы я оставался на месте. Я махнул рукой, чтобы они двигались к дороге. Там мы взяли их в плен и передали пехотинцам. Кстати, среди солдат не было ни одного немца, только грузины из Советского Союза».