Держи меня крепче
Шрифт:
И она упорно делала вид заслушавшейся кулемы, с обожанием глядя на рыцаря из сказки Оливера, когда он рассказывал ей о Сальери, хотя мысленно уже сотню раз назвала его выпендрежным клоуном, кичащимся своими глубокими познаниями.
– А ты знаешь, кто был учителем этого великого композитора? – распинался перед ней Оливер.
Соня знала и чуть не заржала в голос, подготовив по случаю имени учителя жутко смешной прикол, но вовремя себя остановила, дав фору своему «принцу».
– Его звали Глюк, – Олли расплылся в улыбке.
– Серьезно? – округлила глаза
Сколько в ее тоне наигранности, она и сама не смогла бы высчитать, может, ведер десять, а может и больше. Олли же принимал все за чистую монету.
– Представляешь? – открывая перед ней резную дверь и пропуская даму сердца внутрь, вещал Оливер. – Так и звали…
– Это так интересно, узнавать что-то новое об известных людях, – с придыханием вымолвила Соня, поражаясь своей учтивости.
Внутри было еще круче, чем снаружи, так что Сонька вымолвила восхищенно: «Отпад…», а затем, углядев себя в огромном зеркале в громоздкой раме, немного застыдилась, что не додумалась одеться прилично, приперевшись в своих обычных шмотках. Но Оливер тоже в атмосферу заведения своим неформальным прикидом не вписывался. Так что она не особо парилась.
Их встретил менеджер «Сальери» и препроводил к заказанному столику.
А по пути Соня чуть не споткнулась, снеся на своем пути пузатого дядечку, активно дегустирующего лобстеров, со стула, но ее вовремя спас Олли, а она даже не подумала обругать себя за то, что засмотрелась на изображенное на куполообразном потолке действо из вошедших в раж музыкантов дирижируемого самим Антонио Сальери оркестра во время исполнения какой-то явно зажигательной оперы, потому что агония на лицах музыкантов от исходящей от их инструментов волны питала их неимоверно сильно, что их тела отдавались музыке. Ну, или художник настолько хорош, что смог все это передать. В любом случае – есть на что посмотреть.
Сам столик, находящийся в отдельной комнате, отделенной от общего зала полупрозрачным тюлем, тоже впечатлял. С этого места хорошо просматривался и сам зал, и сцена, на которой мучили инструменты операми того же Сальери небольшой оркестр из восьми человек. Этого композитора было так много, что он стал порядком надоедать вспыльчивой Соне. Она и сама не заметила, как всучила свой букет с белыми лилиями, который припер ей Олли, в руки менеджера, а заботливый интеллигент Оливер попросил того поставить цветы в воду.
Соня стала закипать.
– Дорогая, что бы ты хотела заказать? – спросил Олли безмерно внимательным голосом.
– Яду, – пробурчала себе под нос раздраженная девушка, но для кавалера предназначался другой ответ: – Вина.
– А из еды? – не унимался учтивый ухажер.
– Лобстеров, – поразмышляв с минуту, но, упорно не открывая «Меню», призывно лежащего прямо перед ее носом, решила Соня, припомнив дядьку, которого почти смела по пути, за что его жена зыркнула на нее, поправляя на носу золотое пенсне, взглядом профессионального коршуна на ужа, удумавшего совершить марш-бросок через поле.
– А может…
– А давай, – не дослушав его, махнула в разрешающем жесте девушка. –
В это момент около них возник очень невысокий официант, сверкая белозубой улыбкой и курчавой макушкой. Парень сразу же напомнил парочке о хоббитах и их предводителе – Фродо. Хотя на золоченом бейдже обслуги и чернела надпись «Фелицио». Видимо, это был псевдоним парня в ресторане, потому что хозяин решил поддержать дух Италии, наградив каждого официанта благозвучным для представителей страны пиццы и пасты именем.
И Соне, и Оливеру обоим сразу же захотелось пробежаться и просмотреть остальные бейджи, но они в этом друг другу не признались, осторожно подвывая в кулачок и находясь каждый на своей волне, они пока не подозревали, что их волны подозрительно резонируют на одинаковых частотах.
– Вы готовы сделать заказ? – учтиво поинтересовался Фродо, не обращая внимания на то, что эти двое неожиданно «подавились».
– Да, – откашлявшись, кивнул ему Оливер.
Фродо отметил его, как наиболее адекватного. К тому же он сразу его узнал – это лицо мелькает по телевизору чаще физиономии президента. К любителям рэпа официант себя не относил, а вот идея взять автограф для сестренки прочно засела в его мозгу.
– Мы хотели бы бутылку коллекционного вина. На ваше усмотрение. Если в вашем, Фелицио, – голос Оливера немного сорвался, а Соня вновь «подавилась», – понимании самое лучшее – самое дорогое, пусть так. Я доверяю Вашему вкусу. Далее из еды. Мы будем… всё!
– Ага, мы будем всё, – поддержала Сонька.
Фродо подивился щедрости кумира большинства молодых людей своего поколения и, приняв заказ, ускакал на кухню «радовать» им шеф-повара, а перехвативший его по пути менеджер, что-то нашептал опешившему официанту на ухо, что тот начал бесконечно коситься в сторону ожидающей своего заказа парочки.
Вдруг девушка отчего-то набычилась и ненавистно уставилась на своего кавалера.
– Ты, кобель! Прекрати строить глазки этим профурсеткам, – возопила она, тыча в стильных девушек, махающих и томно подмигивающих ее ухажеру.
Они даже на профурсеток не обиделись, хотя прекрасно все услышали. Вообще, все рядом стоящие столы всё прекрасно слышали и поэтому, побросав столовые приборы, они жадно ловили электрические колебания, разлившиеся в воздухе вокруг этой начинающей быть жутко интересной парочки.
– Я только на тебя смотрю, милая зайка, – сердечным тоном возразил парень, который даже не заметил, что кто-то там ему машет.
– Оставь свои сюсюканья для малолеток-восьмиклассниц, юбочник! Ты такой же, как и все!
Ей хотелось устроить скандал – и вот он случай, которого она уже устала ждать. Ура! Значит всё идет по плану, и теперь она выставит его виноватым, чем поднимет свои шансы на закрепление его чувств к ней. Конечно, можно было просто подарить ему поцелуй и дать надежду на продолжение, но где гарантии, что осознав свою победу, эта звездулька не охладит свой пыл и не подрастеряет интерес к своей зазнобе? Так что приходилось идти сложным путем. Но, безусловно, верным.