Десять новелл

Кристи Агата

И миссис Томпсон вышла из комнаты в своем пурпурном бархатном платье.

– Надеюсь, вам было интересно, сэр Алингтон, - пробормотала Клер.

– Исключительно интересный вечер, моя дорогая. Огромное спасибо за приглашение. Позвольте пожелать вам доброй ночи. Вы ведь собираетесь пойти на танцы?

– Не хотите ли пойти с нами?

– Нет-нет. Я взял за правило ложиться спать в половине двенадцатого. Спокойной ночи. Спокойной ночи, миссис Эверслей. А с тобой, Дермот, мне бы хотелось поговорить.

Ты можешь пойти со мной? Потом ты присоединишься к остальным в Графтон-Галерее.

– Конечно, дядя. Трент, а с вами мы увидимся потом.

Во время короткой поездки до Харлей-стрит дядя и племянник обменялись всего несколькими словами. Сэр Алингтон пожалел, что увез Дермота, и обещал задержать его всего на несколько минут.

– Оставить тебе машину, мой мальчик?
– спросил он, когда они вышли.

– Не беспокойтесь, дядя, я найду такси.

– Очень хорошо. Я стараюсь не задерживать Чарлсона дольше, чем это необходимо. Спокойной ночи. Чарлсон. Черт возьми, куда я мог положить ключ?

Машина удалялась, а сэр Алингтон стоял на ступеньках и безуспешно искал в карманах ключ.

– Должно быть, оставил его в другом пальто, - сказал он наконец.

– Позвони в дверь, Дермот. Надеюсь, Джонсон еще не спит.

Не прошло и минуты, как невозмутимый Джонсон открыл дверь.

– Куда-то задевал мой ключ, - объяснил ему сэр Алингтон.
– Принеси, пожалуйста, виски с содовой в библиотеку.

– Хорошо, сэр Алингтон.

Врач прошел в библиотеку, включил свет и знаком показал Дермоту, чтобы тот закрыл за собой дверь.

– Не задержу тебя долго. Я кое-что хотел бы тебе сказать. Кажется мне это или ты действительно испытываешь к миссис Трент, так сказать, нежные чувства?

Кровь бросилась в лицо Дермоту.

– Трент - мой лучший друг.

– Извини, но это вряд ли можно считать ответом на мой вопрос. Смею сказать, что ты знаешь мои пуританские взгляды на развод и все прочее, и я должен напомнить тебе, что ты мой единственный близкий родственник и наследник.

– О разводе не может быть и речи, - сказал Дермот сердито.

– Действительно не может быть, по причине, которую я, возможно, знаю лучше, чем ты. Я не могу сказать об этом открыто, но хочу предупредить: Клер Трент не для тебя.

Молодой человек Твердо встретил взгляд своего дяди.

– Я все понимаю, и, позвольте мне сказать, возможно лучше, чем вы думаете. Я знаю, зачем вы сегодня приходили к обеду.

– А?
– Врач был искренне удивлен.
– Как ты можешь это знать?

– Считайте это догадкой, сэр, прав я или не прав, но вы были там по своим профессиональным делам.

Сэр Алингтон шагал взад и вперед.

– Ты совершенно прав. Я, конечно, не мог сказать тебе этого сам, но, боюсь, скоро это станет известно всем.

Сердце

Дермота сжалось.

– Вы имеете в виду, что уже приняли решение?

– Да. В этой семье есть сумасшедшие, со стороны матери. Очень, очень печально.

– Я не могу в это поверить, сэр.

– Понимаю, что не можешь. Для простого обывателя вряд ли есть какие-нибудь очевидные симптомы.

– А для специалиста?

– Совершенно ясно. В таком состоянии пациент должен быть изолирован как можно скорее.

– Боже мой, - выдохнул Дермот, - но вы же не можете посадить в сумасшедший дом человека просто так, ни с того ни с сего.

– Дорогой мой, больных изолируют, когда их пребывание на свободе становится опасным для общества.

– Неужели?..

– Увы! Опасность очень серьезна. По всей вероятности, это особая форма мании убийства. То же самое было у его матери.

Дермот отвернулся со стоном, закрыв лицо руками. Клер - белоснежная, золотоволосая Клер!

– При настоящих обстоятельствах, - продолжал врач спокойно, - я считаю своим долгом предупредить тебя.

– Клер, - прошептал Дермот, - бедная моя Клер!

– Да, мы все должны ей сочувствовать. Внезапно Дермот выпрямился.

– Я не верю этому.

– Чему?

– Я не верю этому. Все знают, что врачи могут ошибаться. Даже очень большие специалисты.

– Дермот, дорогой, - выкрикнул сэр Алингтон сердито.

– Я говорю вам, что я этому не верю, а если это даже и так, то мне на это наплевать. Я люблю Клер. Если она захочет, я, увезу ее далеко, далеко, подальше от врачей, вмешивающихся в чужие дела. Я буду ее охранять, заботиться о ней, защищать ее своей любовью.

– Ты не сделаешь ничего подобного. Разве ты сошел с ума?

– И это говорите вы?
– презрительно усмехнулся Дермот.

– Пойми меня, Дермот, - лицо сэра Алингтона сделалось красным от сдерживаемых эмоций, - если ты это сделаешь, это позор, конец. Я перестану оказывать тебе помощь и сделаю новое завещание - все свое состояние оставлю разным больницам.

– Делайте, что хотите, с вашими проклятыми деньгами, - сказал Дермот, понизив голос, - я буду любить эту женщину.

– Женщину, которая...

– Только скажите еще одно слово против нее, и я, ей-Богу, убью вас! крикнул Дермот.

Легкое позвякивание бокалов заставило их обернуться. Незамеченный во время горячего спора, вошел Джонсон с подносом. Его лицо было непроницаемым, как у хорошего слуги, но Дермота очень беспокоило, что он успел услышать.

– Больше ничего не надо, Джонсон, - сказал сэр Алингтон кратко. Можете идти спать.

– Спасибо, сэр. Спокойной ночи, сэр.

Джонсон удалился.

Мужчины посмотрели друг на друга. Приход Джонсона охладил бурю.