Дети зимы
Шрифт:
– Мне тоже надо ехать? – зевая, спросила Агнес, не торопясь выбраться из-под теплой перины. – В рождественское утро и так много работ по дому, если мы хотим сесть за праздничный стол еще днем, до темноты.
Джекоб всегда баловал жену, но тут она должна была показать всем пример. В последнее время она ленилась ходить на молебны, жалуясь на недомогание или головную боль. Он не задавал ей вопросов и ничего не говорил, хотя знал, что она была здоровая как лошадь и в любую погоду отправлялась в свои странные экспедиции.
– Вставай, солнышко. Сегодня мы едем славить Господа в поселок землекопов под Уинтергиллом, и мне нужно,
– Какой сюрприз? – улыбнулась Агнес, закручивая в пучок свои черно-белые волосы.
Он любил смотреть, как она одевалась, на все эти кружева и рюши, как умащивала розовым маслом свою пегую кожу. Некоторые члены их общины считали, что она одевалась слишком легкомысленно – в огненно-красный плащ, такие же шляпки и зонтики. Она не походила на жену фермера, и в этом заключалась прелесть их брака: он никогда не знал, что она выдумает в следующую минуту, куда направит свою энергию. Она родила ему сыновей – Тома, Джозефа и Уилла, а теперь к их радости добавилась еще малышка Мэри. К его огромному удивлению, ее союзницей стала его родная мать, и они вдвоем заботились об огороженном кусочке сада, где росли лекарственные травы. Кое-какие из ее странных ритуалов ему не нравились, но он списал это на женские прихоти и больше не возвращался к этой теме.
Агнес сбежала по лестнице, стремясь поскорее увидеть свой подарок, и остановилась перед ним, озадаченно качая головой. Это была маленькая повозка со спицами в колесах и мягким сиденьем для ребенка, накрытая плотным тентом.
– Тебе нравится? Я скопировал это из «Иллюстрейтед Ньюс». У самой королевы нет лучше… Мэри может удобно сидеть, а ты будешь ее везти во время прогулки.
Агнес улыбнулась.
– Это… шикарно, Джейк. Теперь мы сможем долго гулять. Еще на нем можно возить растения для сада.
– Как угодно. С Рождеством тебя! У тебя первой в долине появилась детская коляска, – засмеялся он, довольный тем, что одобрил необычную идею. – Если не возражаешь, я чуть позже приду с ней в поселок. Тут у меня много хлопот по дому, а ведь нам нужно вовремя пообедать.
Цепочка повозок двинулась в путь в темноте, когда еще только занимался рассвет. Лиловые и желтые полосы на небе предвещали устойчивую погоду. Когда небольшой караван подъехал к поселку землекопов, в воздух уже поднимались дымы, кричали петухи, а меж деревянных лачуг бегали цыплята. Их встретил яростный лай собак, привязанных к лачугам с наветренной стороны. Несколько верующих все-таки ждали их, притоптывая ногами и закутавшись с головой в теплые шали; мужчины в сапогах и кепках держали корзинки с текстом гимнов, дети уже играли в салки на грязной дороге.
Последним явился, разумеется, мистер Джаггер, менеджер, в цилиндре и лучшем сюртуке. Было почти восемь часов, когда самые важные участники высунули из дверей свои сонные физиономии. Братья Фотергилл вынесли свои инструменты – барабан и трубу. Им предстояло возглавить процессию.
– Все собрались? – спросил Джекоб. Верных последователей методистской церкви было маловато.
– Давайте скорее. Есть хочется, – пробормотал кто-то. – Какой первый гимн?
– Господь почивает, вы веселитесь, джентльмены? – крикнул какой-то остряк, стоявший во главе процессии.
– Джентльмены,
– Я знаю, что сыграть, – улыбнулся трубач и подмигнул барабанщику. Барабан загремел, труба выдала пронзительную ноту, и оба заиграли мелодию «Колядки, колядки по всему городу».
– Я имел в виду не такой рождественский гимн, – шепнул Джекоб отцу. – Неужели они начнут пьянствовать прямо с утра?
– Не будь таким занудой, – ответил ему Джосс. – Пускай будет хотя бы так. Рождество – не только церковь и молебен. Это свет во мраке, чуточку веселья в разгар зимы, танцы и костры, чтобы развеять уныние. С помощью меда ты поймаешь больше мух… Давай, подпевай. «Это мы пришли колядовать с зелеными ветками…».
Пологи медленно зашевелились, из окон и дверей стали высовываться головы.
– Счастливого Рождества! Он родился! – кричал Джекоб всем любопытным.
Наконец все собрались возле пивной, каменной лачуги с покрытой дерном крышей, где субботними вечерами бушевали драки. В этот час там было пусто и тихо. Подъехала подвода с корзинами рождественских угощений, которые Джекоб собирал несколько дней у деревенских и фермеров. Многих пришлось уговаривать отдать их для железнодорожной миссии. Деревня и поселок особенно не общались, а приходу новой железной дороги радовались далеко не все.
Набежали дети и с интересом поглядывали на угощения.
– Кому нужен Джон – Ячменное зерно, чтобы поднять настроение в такой день? – крикнул пастор железнодорожной миссии.
Они успели спеть один гимн и одну молитву, но потом дети стали хватать пирожки и булочки.
– Страдают малыши… – прошептал со вздохом менеджер и подмигнул.
Джекоб стоял возле какой-то лачуги, оглядывал поселок, еще погруженный в сумерки, и размышлял, как же улучшить жизнь этих рабочих. Тут ему пришла в голову идея устроить выступление хора общины. Может, в будущем году на Рождество он сумеет организовать хор миссии с хорошими певцами и оркестром, в котором будут совместно участвовать деревенские и землекопы. Впрочем, зачем ждать Рождество? Его голову переполняли идеи, а толпы людей протискивались в маленькую пивную и пожирали его пирожки и кексы, печенье и булочки.
Еда – великий уравнитель, размышлял он. Конечно, в этот раз настоящее Рождество не получилось, но начало положено, и это лучше, чем удар кулаком в нос.
Нелегко было толкать эту штуковину по неширокой тропе. Уилл и Джо тоже попросились с ней, а Мэри пришлось привязать к сиденью, она была еще слишком мала для кресла. Ход у коляски был тяжелый, тем более на неровной, обледеневшей поверхности, тем более что сначала надо было катить ее в горку, до каменной стенки, откуда открывался замечательный вид на долину.
Агнес любила это место. Тут неподалеку она танцевала у костра в июньскую ночь, тут Джейк попросил ее стать его женой. Хорошо бы посидеть и отдохнуть, и уж потом идти под гору к поселку землекопов. Она радовалась, что уговорила Джейка и его отца петь рождественские гимны без нее.
Минувший год был омрачен болезнью и кончиной Сюзанны. Джосс сразу постарел от горя, но Агнес знала, что ее свекровь ушла в иной мир со спокойной душой. Своего сына, Уилла, они назвали в память о рано умершем дяде.