Девять хвостов бессмертного мастера. Том 4
Шрифт:
«Потому что я тебя богом не считаю», – сказал тогда Ху Вэй.
Является ли признание Ху Фэйциня Лисьим богом непременным условием для Лисьей воли? И считает ли его богом Ху Сюань? Слишком много было подводных камней, но ему ничего другого не оставалось, как попробовать.
Ху Фэйцинь сел на край кровати, сжал запястье Ху Сюань и сказал как можно чётче:
– Ху Сюань, Лисьей волей я приказываю тебе вспомнить то, что ты забыла.
Ничего не произошло. Глаза Ху Сюань так и остались ядовито-синими. Ху Фэйцинь нахмурился и попробовал снова, частично
– Так ты тоже лис! – воскликнула Ху Сюань.
Ху Фэйцинь закусил губу, поглядел на Лао Луна и отрицательно покачал головой. Плечи того опустились, лицо вытянулось.
Ху Фэйцинь нахмурился и ожесточённо взъерошил себе волосы на виске:
– Лисьезнахарские техники сильнее Лисьей воли?
Эта неудача его несколько покоробила. Он подумал было, что лисьи знахари должны уметь снимать собственные заклятья, но тут же прервал ход своих мыслей. Вряд ли существовала техника, нивелирующая эффект «Круга золотой рыбки». Само её существование не вписывалось в Лисье Дао, если верить тому, что рассказал Лао Лун.
– Хорошо, пойдём другим путём. Ты называл Сюань-цзе небесным лисом. Если она пила твою кровь, то может считаться частью Небес, так?
Лао Лун кивнул, не совсем понимая, к чему ведёт Ху Фэйцинь.
– Все небесные создания, большие и малые, подчиняются Небесному императору, – продолжал Ху Фэйцинь.
– Небесная воля! – вскинулся Лао Лун, и его глаза опять разгорелись. – Небесная воля!
– Да, я воспользуюсь Небесной волей. Правда, я ни разу ещё не применял её, так что не знаю, получится ли, но попробовать стоит.
Он облизнул губы, раздумывая, сходна ли Небесная воля с Лисьей, и пришёл к выводу, что они схожи, только природа задействованных духовных сил отличается. Небесное начало в Ху Сюань должно отозваться на волеизъявление Небесного императора. Ху Фэйцинь знал, что Небесной воле даже боги не могут противиться.
– Небесный император объявляет свою волю, – сказал Ху Фэйцинь.
При первом же звуке его голоса, облечённого Небесной волей, Небеса дрогнули.
Лао Лун почувствовал, что его гнёт к земле страшная сила, сопротивляться которой не представляется возможным. Ноги его подломились, он рухнул на колени и сложил перед собой кулаки, чувствуя, как по телу раскатывается дрожь, унять которую он не в силах, – благоговение перед Небесным императором.
Вообще-то Лао Лун мог противостоять Небесной воле, так он думал. Он был правителем Верхних Небес, по силе равным Небесному императору или даже превосходящим его. Он несколько раз не подчинялся приказам прошлого императора, легко ломая Небесную волю, словно она была из стекла, именно благодаря этому небесные звери и выжили. Но сейчас он даже и подумать не посмел, чтобы не подчиниться.
У него вообще все мысли выветрились из головы на какой-то момент, а когда он опомнился, то уже стоял на коленях и сжимал кулаки в поклоне подчинения. И даже мысль о том, чтобы попытаться противиться, казалась нелепой.
Это произошло не только с Лао Луном. Все небесные звери повалились на
«Что-то произошло на Верхних Небесах», – подумал Ли Цзэ с тревогой, но ни подняться с колен, ни даже распрямить голову, чтобы посмотреть вверх, не смог.
– Ху Сюань, – сказал Ху Фэйцинь, – Хуанди Фэйцинь приказывает тебе вспомнить то, что ты позабыла.
Поскольку Небесная воля была направлена на конкретное существо, других «отпустило». Лао Лун поспешно вскочил на ноги, тяжело дыша и буквально захлёбываясь воздухом. Голова у него кружилась. Он с надеждой посмотрел на Ху Фэйциня. Тот повернулся к нему и, поджав губы, отрицательно покачал головой. Небесная воля тоже оказалась бессильна.
– Как же так… – выдохнул Лао Лун, снова рухнув на колени.
Ху Фэйцинь поспешил его поднять.
– Лао Лун, – сказал он, крепко сжимая его локоть, – даю тебе слово, что найду способ вернуть Сюань-цзе воспоминания. Я вернусь в Небесный дворец, созову мудрецов… В Небесной библиотеке может что-то найтись. Это займёт время, не знаю, сколько…
Лао Лун прикусил губу и кивнул:
– Я буду ждать.
[398] Бай Э пробуждается
Попрощавшись с Лао Луном, Ху Фэйцинь вернулся на Небесную лестницу. Ему было о чём подумать, пока он спускался. «Круг золотой рыбки» оказался сильнее высших лисьих и небесных техник, а если вспомнить, что сказал Лао Лун, то и драконьих.
– Лисьи знахари превзошли самих себя, – проворчал Ху Фэйцинь.
Оставался ещё Владыка демонов. Ху Фэйцинь не слишком хорошо знал ещё, на что тот способен, но полагал, что и у него может быть некая Воля. Как некстати Ху Вэй вернулся в мир демонов! И Ху Фэйцинь, конечно же, позабыл, что сам его выпроводил.
Став Небесным императором, Ху Фэйцинь велел разобрать павильон отца. Из потайной комнаты, помимо тела Хуашэнь-хоу, вынесли много книг и свитков, содержавших тайные знания. Ху Фэйцинь прочёл их все. Но в них не было знаний о возвращении утраченных воспоминаний.
Оставалось надеяться на небесных мудрецов. При дворе состояла целая плеяда блестящих учёных, и хотелось бы верить, что мудрецами их прозвали не просто так. Они жили в затворничестве, так что Ху Фэйцинь не был знаком с ними лично, но полагал, что приказа Небесного императора они не ослушаются и явятся по первому же зову.
Ху Фэйцинь спустился ещё на несколько ступеней и остановился, едва не потеряв равновесие от неожиданности: впервые за долгое время подала голос Тьма.
В последний раз Бай Э проявлял себя во время Небесного вызова, после этого он словно бы погрузился в спячку и даже не отзывался, когда его окликали. Ху Фэйцинь полагал, что Тьма лишилась значительной части сил во время поединка, поэтому и «замерла».
– Заковыристая техника, – протянул Бай Э. – Я мог бы перебраться в неё ненадолго и… как знать.