Девятая дочь великого Риши
Шрифт:
Не в этом мое предназначение…
Я смотрю на молодого человека и позволяю легкой улыбке коснуться моих губ.
Я люблю тебя, изгнанный принц. И дам тебе столько свободы, сколько тебе нужно для того, чтобы чувствовать себя счастливым.
К вечеру мы добираемся до небольшого города. Но не успеваем мы снять комнаты на постоялом дворе, как нас тут же окружает толпа зевак, узнавших в паре путников «легендарную девятую кирису и ее стража».
Недолго думая, хозяин заведения
– Оставьте ее со мной на ночь, – говорю я, улыбнувшись малышке.
Мужчина растерян:
– Но… как же…
– Все в порядке. Если вы доверились мне, значит, очень переживаете за свою дочь. – Я глажу ребенка по голове. – И я не предам вашего доверия: Создатель мне свидетель.
– Ну, раз вы говорите такие слова… – Тут же смягчается мужчина, но все еще недоверчиво посматривает на Чэна.
– Мы ей не навредим, – сухо отвечает тот. – Или вы полагаете, что мы из детей суп варим?
Кладу ладонь на его локоть, предостерегая от дальнейшей пикировки:
– Чэн, нормально, что отец переживает за своего ребенка. – Затем встречаюсь взглядом с хозяином постоялого двора. – К вам у меня лишь одна просьба.
– Какая? – с готовностью уточняет тот.
– Переберите вещи в комнате девочки.
Он хмурится, но верно улавливает суть:
– Что я должен там найти?
Я смотрю на девочку. В районе ее глотки – черная воронка, видимая мне одной.
– Что-то инородное. То, чего вы не клали туда своей рукой.
– Хорошо, – кивает мужчина и выходит из комнаты.
– Проклятие? – уточняет Чэн совсем тихо, чтобы девочка не услышала.
– Очень похоже на то.
И я начинаю готовиться ко сну.
Утром, едва я успеваю умыться, в дверь раздается стук…
– Войдите!
Оказавшись в комнате, хозяин постоялого двора тут же находит взглядом дочь, сидящую на постели.
– Доброго утро, почтенная кириса! Я не нашел ничего странного. Разве что игрушку, подаренную моей второй женой, – растерянно сообщает он, демонстрируя серого зайца с большими ушами.
Обернувшись к малышке, чья энергия за ночь рядом со мной очистилась и успокоилась, я доверительным тоном спрашиваю:
– Скажи, тебя кто-то обидел? – доверительным тоном спрашиваю я.
– Что вы! К ней все хорошо относятся! Ее все любят… – начинает мужчина, но замечает, что девочка поджала губы и опустила голову.
– Вот ты где! Ты зачем перевернул всю ее комнату? Я только вчера там убрала! И что тебе до этого… – слышу я женский голос. Увидев меня рядом с ребенком, женщина застывает в открытых дверях рядом с мужем. – А что вообще происходит?..
– Ничего не случится, если ты скажешь правду, –
– Она меня колотит… – шепчет та себе под нос.
– Ты что говоришь?! – верно расслышав ответ, взвивается женщина. – Я тебя купаю, одеваю, кормлю, а ты такое вслух произносишь?!
– Как это понимать?! – не меньше ее изумляется хозяин постоялого двора, не зная, на кого смотреть и кому именно предъявлять претензии.
– Когда купает… и когда одевает… – уткнувшись лбом мне в плечо и спрятавшись ото всех, продолжает малышка.
– Да быть этого не может! – качает головой отец.
Я киваю на зайца в его руке:
– На этой игрушке очень много плохой энергии, и от вашей жены веет той же энергией. Не она ее создательница, но она принесла эту тьму в ваш дом.
Мужчина мгновенно выходит из себя:
– Да что вы несете? Моя жена едва ли не святая! Всю себя посвятила моей дочери и нашему общему делу! Она работает сутками!
– Вы позвали меня, чтобы я помогла вашему ребенку, и я помогла: очистила ее от проклятия, наложенного на игрушку, – спокойно отвечаю я. – Но, если вы не хотите слышать того, что говорит вам ваша дочь, все повторится вновь, и тут я уже помочь не в силах.
– Да что же это…
Хозяин смотрит то на дочь, то на жену, а затем отводит взгляд. Думаю, он все прекрасно понял.
– Чэн, мы уходим.
– Да, кириса, – кивает страж и начинает собирать наши вещи.
Без лишних слов мы покидаем постоялый двор, находим возничего, садимся в экипаж и трогаемся с места.
– Вы не настаивали на своей правоте, – замечает Чэн.
– Не настаивала.
– Почему?
– Потому что была всего лишь гостьей в этом доме.
– Раньше вы мыслили иначе.
– Раньше я хотела помочь всем. Но людям, не желающим моей помощи, навязывать ее глупо…
Некоторое время мы едем молча. А затем мой страж произносит:
– Вас тяготят мысли об отце.
Я решаю не спорить:
– Тяготят.
– Как и мысли о вашей мачехе.
Киваю, не глядя на него.
– И если великий Риши не захочет разбираться с причиной, по которой вы вынуждены были покинуть летний дворец…
– Все верно, я не буду на этом настаивать.
Чэн сводит брови:
– И ваши сестры, как и ваша мачеха, останутся безнаказанными.
– Я не Создатель. И не мне карать их за их злодеяния.
– В таком случае я восстановлю справедливость за вас! – звучит уверенный ответ.
– Изгнанный принц ничем не сможет мне помочь.
– Значит, я верну свой титул, чего бы мне это ни стоило.
Молчу, прикрыв глаза. Я знала, что все будет именно так. Знала, что Чэн найдет причину вернуться во дворец – на свое законное место. Знала, что не смогу остановить его. Я все это знала… Так почему сейчас так тяжело на сердце?..