ДХАММАПАДА

ДХАММАПАДА

Предисловие

Печатается по изданию: Дхаммапада / Перевод с пали, введение и комментарии В.Н.Топорова. Ответственный редактор Ю.Н.Рерих. – М., 1960. Настоящие перевод сделан с текста, помещенного в книге: Radchakrishnan S. Dhammapada. Oxford, 1954; кроме того, учитываются разночтения, указанные в других изданиях.

Дхаммапада относится к числу тех произведений, которые, как говорит традиция, составлены из изречений, приписываемых Будде и произносившихся им по поводу того или иного случая. Если же еще учесть, что в Дхаммападе весьма полно и широко изложены основные принципы

морально-этической доктрины раннего буддизма, то станет понятным авторитет, которым она пользовалась и пользуется до сих пор у последователей буддизма, справедливо видящих в ней компендиум буддийской мудрости, произведение, претендующее на роль учебника жизни.

Для нашего времени значение Дхаммапады состоит, пожалуй, прежде всего в том, что она является одним из самых высоких достижений древнеиндийской и мировой художественной литературы. Прелесть Дхаммапады заключается в необыкновенном изяществе ее сутр, каждая из которых представляет собой законченный афоризм, поражающий емкой краткостью и образностью.

Каждая сутра Дхаммапады – это маленькое рассуждение на заданную тему, в котором тот или иной штрих из древнеиндийской повседневной жизни или необыкновенно конкретное сравнение, поясняя определенную мысль, переводят ее в план житейского комментария, притчи, оттесняя дидактическую сторону на задний план. Может быть, именно в таких случаях и следует в первую очередь видеть фольклорные связи Дхаммапады, впитавшей в себя и лучшие традиции древнеиндийского народного творчества и многие достижения чисто литературных жанров.

I. Глава парных строф

1.

Дхаммы обусловлены разумом, их лучшая часть – разум, из разума они сотворены. Если кто-нибудь говорит или делает с нечистым разумом, то за ним следует несчастье, как колесо за следом везущего.

2.

Дхаммы обусловлены разумом, их лучшая часть – разум, из разума они сотворены. Если кто-нибудь говорит или делает с чистым разумом, то за ним следует счастье, как неотступная тень.

3.

"Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня". У тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается.

4.

"Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня". У тех, кто не таит в себе такие мысли, ненависть прекращается.

5.

Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. Вот извечная дхамма.

6.

Ведь некоторые не знают, что нам суждено здесь погибнуть. У тех же, кто знает это, сразу прекращаются ссоры.

7.

Того, кто живет в созерцании удовольствий, необузданного в своих чувствах, неумеренного в еде, ленивого, нерешительного, – именно его сокрушает Мара, как вихрь – бессильное дерево.

8.

Того, кто живет без созерцания удовольствий, сдержанного в своих чувствах и умеренного в еде, полного веры и решительности, – именно его не может сокрушить Мара, как вихрь не может сокрушить каменную гору.

9.

Кто облачается в желтое одеяние, сам не очистившись от грязи, не зная ни истины, ни самоограничения, тот недостоин желтого одеяния.

10.

Но кто избавился от грязи, кто стоек в добродетелях, исполнен истины и самоограничения, именно тот достоин желтого одеяния.

11.

Мнящие суть в несути

и видящие несуть в сути, они никогда не достигнут сути, ибо их удел – ложные намерения.

12.

Принимающие суть за суть и несуть за несуть, они достигнут сути, ибо их удел – истинные намерения.

13.

Как в дом с плохой крышей просачивается дождь, так в плохо развитый ум просачивается вожделение.

14.

Как в дом с хорошей крышей не просачивается дождь, так в хорошо развитый ум не просачивается вожделение.

15.

В этом мире сетует он и в ином – сетует. В обоих мирах злочинец сетует. Он сетует, он страдает, видя зло своих дел.

16.

В этом мире радуется он и в ином – радуется. В обоих мирах творящий добро радуется. Он радуется не нарадуется, видя непорочность своих дел.

17.

В этом мире страдает он и в ином – страдает, в обоих мирах злочинец страдает. "Зло сделано мной", – страдает он. Еще больше страдает он, оказавшись в беде.

18.

В этом мире ликует он и в ином – ликует, в обоих мирах творящий добро ликует. "Добро сделано мной!" – ликует он. Еще больше ликует он, достигнув счастья.

19.

Если даже человек постоянно твердит Писание, но, нерадивый, не следует ему, он подобен пастуху, считающему коров у других. Он непричастен к святости.

20.

Если даже человек мало повторяет Писание, но живет, следуя дхамме, освободившись от страсти, ненависти и невежества, обладая истинным знанием, свободным разумом, не имея привязанностей ни в этом, ни в ином мире, – он причастен к святости.

II. Глава о серьезности

21.

Серьезность – путь к бессмертию. Легкомыслие – путь к смерти. Серьезные не умирают. Легкомысленные подобны мертвецам.

22.

Отчетливо понимая это, мудрые – серьезны. В серьезности они черпают радость. На ниве благородных радуются они.

23.

Вдумчивые, упорные, всегда стойкие и мудрые, они достигают Нирваны, свободной от привязанностей и несравненной.

24.

У энергичного, полного мыслей, действующего осмотрительно, ограничивающего себя, серьезного, того, чьи дела чисты и кто живет, следуя дхамме, – у того возрастает слава.

25.

Пусть мудрец усилием, серьезностью, самоограничением и воздержанием сотворит остров, который нельзя сокрушить потоком.

26.

Невежды, глупые люди привержены к легкомыслию. Мудрец же хранит серьезность, как драгоценное сокровище.

27.

Избегайте легкомыслия, чуждайтесь страсти и наслаждения, ибо лишь серьезный и вдумчивый достигнет великого счастья.

28.

Когда мудрый серьезностью прогоняет легкомыслие, он, беспечальный, подымаясь на вершины мудрости, смотрит на больное печалью человечество, как стоящий на горе на стоящего на равнине, как мудрый на глупого.

29.

Серьезный среди легкомысленных, многободрствующий среди спящих, мудрец выделяется, как скакун, опередивший клячу.

30.

Серьезностью достиг Магхаван первенства среди богов. Серьезность хвалят, легкомыслие же всегда проклинается.

31.

Бхикшу, находящий удовольствие в серьезности или со страхом взирающий на легкомыслие, пролагает путь, как огонь, пожирающий узы, большие или малые.

32.

Бхикшу, находящий удовольствие в серьезности или со страхом взирающий на легкомыслие, неспособен к падению: ведь он близок к Нирване.