Дикий
Шрифт:
– Смотрите особо не дёргайтесь, – прикрыв ладонью рот, сквозь зубы прошипел я. – Засасывает.
– Да мы уже поняли. Тьфу.
Я снова, но уже значительно осторожнее принялся проминать перед собой руками отдушину. В этот раз получалось лучше. Через пару минут я почувствовал, что сопротивление нитей окончательно спало и попробовал разлепить веки. С трудом, но это у меня вышло. Прямо на меня из противоположной стенки импровизированной мини-берлоги смотрел чёрными глазками-бусинками один из местных хозяев. Продолговатая смесь муравья с жуком в пол-локтя размером.
Но сект, видно, счёл кусачим меня, так как тут же удрал. Несмотря на плотность субстанции, внутрь свободно проникал свет. По краснинке в оттенке легко представлялся играющий снаружи закат. Приземлимся, наверное, уже в темноте – это гуд. Почему из колонии-облака не выбраться вверх я уже понял – нет нужной опоры, но вниз к земле, когда та будет под нами, спустимся запросто. Тут достаточно хорошенько подёргаться, и сам собой выпадешь. Хотя, при посадке и так скорее всего притянет к поверхности. Осталось только долететь.
А летели мы по ощущениям не особо и быстро. С одной стороны хорошо – не так сильно ударимся. С другой плохо – торчать в липкой дряни несколько часов не хотелось. Впрочем, вскоре однообразность полёта закончилась. Сначала как-то слишком уж быстро снизилось освещённость. Солнце так стремительно не садится. Затем тут же немного похолодало, и пришла сырость.
– В облака залетели! – по-мальчишески восторженно крикнул Ферц.
– Чему радуешься? – недовольно поинтересовалась у брата Тола. – Про такую штуку, как дождь, слыхал? Сейчас как намочит нас – и помчимся вниз с ветерком.
Сцуко! Об этом мы как-то и не подумали. А что, если действительно дождь? Напитает нашу ватку водичкой – и шлёпнемся со всего маха о корни. Надо было сначала выглянуть из леса, посмотреть, что с погодой, а потом уже прыгать. Хотя Рой же… Один хрен время старта не мы выбирали.
Тем временем к переменам прибавились новые ощущения. Нас как будто бы начало тянуть в сторону. Ветер! В ушах возник лёгкий свист проходящего сквозь колонию прядильщиков воздуха. И постепенно он становился всё сильнее и сильнее.
– Южный, – не пойми как определил Грай. – Это нам даже на руку. Меньше топать потом.
Но я оптимизма дикого не разделял. Как бы ветром наше облачко не разорвало к чертям. Но время шло, а скорость полёта в его вертикальной части никак не менялась. Значит, целостность ватки пока не нарушена. Зато по горизонтали мы двигались теперь даже быстрее, чем вниз. Или мне это только казалось.
Время шло. Постепенно снаружи стемнело. Накрывшая нас внутри облаков сырость ушла. Дождь – слава богу – так и не начался, а вот ветер завывал всё сильнее. Напряжение тоже росло. Разговаривать мы давно прекратили. Каждый боролся со страхом самостоятельно. Хотя, зная Грая, тот мог и вздремнуть – у дикого железные нервы. По ощущениям мы уже провели в полёте пару местных длинных часов.
Я, чтобы отвлечься, пытался сопоставить скорость и расстояние. Двадцать
Приземление произошло неожиданно. В какой-то, ничем не выдавший своё приближение момент меня относительно плавно потянуло вперёд и вниз. Лицо снова нырнуло в липкие нити, ноги соскочили с уплотнения, и я начал проваливаться глубже в ватное облако.
– Осторожно! Здесь высоко! – раздался снизу предупредительный возглас Грая.
И тут я, окончательно потеряв под собой опору, полетел вниз. Рука, нога, спина, снова рука – удары по разным частям тела сыпались сплошной чередой. Но уже после первого организм на автомате врубил защиту, и дальше я скакал каменной статуэткой. Правда, падение длилось недолго. Всего секунды три – и я застыл лежащим на какой-то покатой поверхности. Темнота вокруг висела похлеще, чем была ночью в нижнем лесу. Я скинул панцирь, но не двигался с места пока глаза не привыкли, и я смог худо-бедно видеть.
Похоже, я лежу на каком-то вытянутом мясистом листе. Или это гриб? Надо мной россыпь каких-то стволов, или стеблей. От одних отходят вбок ветки, другие идут сплошняком. Тут же покачивается толстая, с мою руку, лиана – наверное задел её при падении. Дальше не видно ни зги. Приподнялся, подвинулся к краю, заглянул вниз. Ещё один точно такой же гигантский лист. Ширина метров пять, длину в темноте не определить.
– Ай! – взвизгнули где-то выше голосом Ферца.
– Ты там цел? – тут же обнаружилась Тола.
– Да. Зад немного отшиб.
– Рей! – в свою очередь потерял меня дикий.
Походу, я ниже всех.
– Здесь я. Сижу на каком-то здоровом листе. Спускайтесь.
– Он выдержит четверых?
Я встал на ноги и несильно попрыгал на месте. Вроде крепкий – немного покачивается и всё.
– Выдержит. Ферц, подсвети.
– Нет! – мгновенно раздалось уже ближе шипение Грая. – Никакого огня! И заканчивайте орать. Ночь любит тишину.
Дальше, шёпотом подсказывая друг другу дорогу, дикий и огневики минут пять преодолевали десяток метров по вертикали. Где-то прыгали, где-то спускались по незаменимым верёвкам Грая, где-то сползали по стволу, используя клевцы, как ледорубы. Наконец, все собрались на моём листе.
– Ночуем здесь, – объявил дикий. – Не самое лучшее место, но по темноте мы с вами далеко не уйдём. Истинный лес – это вам не нижний. Здесь падать есть куда.
– Истинный лес? – удивился Ферц. – Это где на корнях такое? Муравьед нам про него не рассказывал.
– Это он так сорняк называет, – буркнула тола. – Нас же явно ветром за стены вынесло.
– Именно, – подтвердил Грай. – Удачно вышло. Утром осмотримся, определимся точнее с местом, куда нас принесло и можно будет в сторону моего дома топать.