Дитя прибоя
Шрифт:
Как всегда бывает в подобных случаях, искомое обнаружилось на дне последнего ящика. Рывком, распустив узел на бумагах племянника, Ленар быстро пробежал глазами текст, всех документов, и с облегчением улыбнувшись, удовлетворённо кивнул головой. Теперь, нужно было убедить найдёныша сменить имя, и одежду, чтобы окончательно исключить возможность обнаружения его посторонними. Подойдя к платяному шкафу, маг привычным жестом активировал заклятие долгого хранения и, подняв крышку появившегося сундука, принялся доставать хранившуюся там
Плотные парусиновые штаны, рубашки из выбеленного хлопка, широкий пояс со множеством отделений под всякие мелочи, и крепкие сапоги из тонкой кожи. Следом появилась кожаная безрукавка я тиснением в виде виноградной лозы и медными пуговицами. Придирчиво оглядев одежду, маг с довольным видом кивнул и, разложив всё извлечённое на стуле, отправился отдыхать. День был слишком насыщенным. Проснулся Ленар по старой укоренившейся привычке с первыми лучами солнца.
Быстро умывшись, маг решительно вошёл в комнату, выделенную найдёнышу и, принялся возрождать его к жизни. Помня, что накануне парень выпил столько, что запросто можно было свалить с ног десяток городских стражников, Ленар не стал проявлять излишней активности. Тряхнув парня за плечо, он добился только страдальческого стона. Вздохнув, маг активировал заклятие хранения продуктов, и налив из закопченного чугунка куриного бульона в кружку, отправился за колодезной водой.
Влитая на голову парня вода возымела действие, и найдёныш, с трудом разлепил глаза. Кое-как сфокусировав взгляд на своём мучителе, парень икнул, скривился, и попытался что-то сказать. Но вместо слов, изо рта его вырвалась какая-то абракадабра, больше напоминавшая хриплый клёкот умирающего орла, чем человеческую речь. Сообразив, что попытка провалилась, парень махнул рукой, одновременно пытаясь встать. В итоге, качнувшись от неосторожного движения, он с грохотом свалился с кровати, растянувшись на полу во весь рост.
Понимая, что накануне перестарался, Ленар отставил чашку с бульоном и бросился поднимать парня. Но крепкое, широкоплечее тело юноши оказалось неподъёмной ношей для старого мага. В итоге, они оба оказались на полу, выражая своё возмущение каждый по-своему. Маг ругался похлеще пьяного извозчика, а найдёныш, что-то хрипло урчал, тяжело ворочаясь с боку на бок. Убедившись, что поднимать парня, занятие безнадёжное и неблагодарное, маг с руганью отполз к топчану и, встав на ноги, решительно скомандовал:
— Лежи, как лежишь. Сейчас я дам тебе бульона, и станет легче. Потом, ты умоешься, и мы серьёзно поговорим.
— У-у, — промычал парень, отрицательно помотав головой.
— Что, нет? Почему?- удивился маг.
— Я бубу са…ть, — послышалось в ответ.
— Чего?- не понял Ленар.
— Са…ть.
— Куда?- не веря собственным ушам, тупо спросил маг.
— Не уда, а как. Са…ть, — помотав головой, попытался пояснить парень.
— В смысле, спать?- догадался Ленар.
— Угу, — тяжело кивнув головой, согласился парень и,
— М-да. Похоже, я вчера перестарался, — вздохнул маг, задумчиво разглядывая лежащее перед ним тело.
Оставив парня отсыпаться, Ленар вернулся к текущим делам. Прежде всего, нужно было привести документы для юноши в надлежащее состояние. Подорожная и грамота о свободном гражданстве выдавались один раз и на всегда. Особенно, грамота о гражданстве. Если подорожную можно было выправить на одну поездку, то грамота являлась единственным документом гражданина империи, подтверждающим его происхождение, и право на вольную жизнь.
После рождения ребёнка, родители предъявляли дитя дежурному магу в городской ратуше, и тот, убедившись, что дитя жизнеспособно, выписывал документ. Ставя свою печать, маг подмешивал в воск каплю, крови ребёнка, и накладывал особое заклятье. В случае необходимости, человеку достаточно было поднести руку к печати, чтобы она засветилась ровным, голубоватым свечением. Это свечение и доказывало, что предъявивший грамоту, является тем, кто в документе указан. В случае, если документ был украден или утрачен, печать переставала действовать. Никто сторонний не может активировать свечение.
Но Ленар, будучи магом с многолетним стажем, отлично знал, что надо делать. Разогрев на пламени свечи лезвие узкого перочинного ножа, маг осторожно счистил старую печать, добиваясь, того чтобы на грамоте не осталось ни капли старого воска. Достав с полки маленькую серебряную чашу, маг растопил в ней немного чёрного воска, применяемого для проведения магических обрядов, и тяжело поднявшись, прошёл в комнату найдёныша. Порезав ему ладонь, Ленар сцедил немного крови в ту же чашу, он вернулся в кабинет, и принялся растапливать воск на пламени свечи, старательно размешивая его с кровью.
Получив однородную массу, маг налил смесь на то место, где раньше была печать и, произнося нужное заклятие, приложил свой именной перстень. Воск полыхнул яркой синей вспышкой, и Ленар удивлённо покачал головой. Кровь этого юноши была так сильна, что даже слабенькое заклятие определения срабатывало, словно боевое заклинание. Дождавшись, когда печать застынет, маг поднёс документ к руке спавшего найдёныша, и охнул от удивления. Печать ярко засветилась, но свет её отливал серебристым оттенком.
— Ладно, будем надеяться, стража на дорогах особо присматриваться не будет, — подумав, вслух проворчал Ленар.
Мысль эта прозвучала не просто так. Основная масса солдат дорожной стражи едва умела складывать буквы, не говоря уже о понимании нюансов свечения магических печатей. К тому же, необычное свечение самой печати, давно уже стало притчей для понимающих. Считалось, что необычные оттенки появлялись от крови тех, в чьих жилах текла кровь благородных. Бастардов в империи хватало, так что, на появление ещё одного, никто особого внимания не обратит.