Дитя Реки. Корабль Древних. Звездный Оракул

Макоули Пол Дж.

Йама хотел отправить Пандараса в Из по подземной дороге, объяснив ему, что путешествие в Стеклянную Пустыню почти наверняка окончится смертью, но мальчишка отказался.

— Я твой оруженосец, господин, в удаче и в беде, — с чувством произнес он. — К тому же я не думаю, что дела пойдут еще хуже. За два дня я убил двоих человек, один из которых был моим другом. Я потерял руку и не раз предавал тебя, пока мы были в разлуке. Но сейчас я тебе не изменю.

И они отправились дальше вдвоем. Йама заставил машины провести их по бесконечным пещерам и коридорам. Его больше не волновало, смогут ли враги проследить его путь по следам его команд.

Штука,

похожая на гигантского серебряного паука — машина, убирающая пещеры от пыли, — привела их наконец к действующему участку транспортной системы, которая в былые времена связывала весь мир. Всю ночь они мчались в грохочущей капсуле, падающей сквозь подземные пути килевого пространства. Оба не спали, хотя и притворялись, что спят.

Вся транспортная система за серединной точкой мира была разрушена в войнах Эпохи Мятежа. Капсула доставила Йаму и Пандараса куда смогла, и они очутились в лабиринте под разрушенным замком. На поверхность они вышли у подножия скалы напротив склонов Большого Хребта. Рядом стояли юрты кочевых оленеводов. Когда Йама и Пандарас зашли в их лагерь с коронами из светлячков, которые Йама забыл убрать, кочевники упали на колени. Пришельцы позавтракали кислым козьим молоком, смешанным с оленьей кровью, и густой кашей из ячменя и сухих абрикосов, а потом отправились в путь. Они поднимались целый день, оставив позади бедные пастбища оленеводов. К городу пришлось карабкаться по длинным иссушенным ветрами кулуарам.

На деньги, полученные Пандарасом за золото, которое он украл у племени Могучих людей, купили верблюда, необходимые вещи и припасы в единственной городской лавке. Новую одежду, меховые куртки для перехода через горы, легкие рубашки для пустыни, палатку из обладающего памятью пластика, которая складывается в сверток размером с шарф, сухие продукты, бутыли для воды и перегонный куб для сбора росы, сбрую и седло для верблюда. Кое-какие деньги еще остались, но Йама вежливо отклонил предложение торговца осмотреть арсенал. Там, куда он идет, оружие ему не понадобится, а у Пандараса есть кинжал и пистолет, взятые у убитых грабителей.

— У меня есть и карты, — предложил торговец. — Надежные карты, сертифицированные.

— Нам не нужны карты, — отказался Йама.

— Тут один парень мне уже так ответил. Думаю, скоро он достанется грифам, и вы тоже, если не согласитесь и не выслушаете совет.

Торговец был очень высок и страшно тощ, с гладкой коричневой кожей, блестящей, как начищенный ботинок. Пальцем с длинным ногтем он коснулся уголка своего опалового глаза и продолжил:

— Может, у вас есть собственная карта и вы ей доверяете. Хм… Сюда многие являются с картами, найденными в древних хранилищах или архивах, но здесь им нельзя доверять. Все развалины на доступном от края Стеклянной Пустыни расстоянии минированы, а все колодцы отравлены. У меня современные карты. Вам даже не придется за них платить, во всяком случае, не сразу. Но все, что вы найдете, продадите мне.

Пандарас спросил:

— И ты готов поверить нам на слово?

Торговец посмотрел на Пандараса сверху вниз. Он был в три раза выше юноши. У дверей заворочалась тучная телохранительница, держащая в мясистой лапе ружье.

— Тут проходит единственная дорога в Стеклянную Пустыню, — объяснил торговец, — и из нее — тоже. Если останетесь живы, то вернетесь. Вам в любом случае придется продавать свои находки, а у меня лучшие цены в городе. Расспросите людей, если не верите, и все мои конкуренты скажут,

что я слишком щедр на деньги.

Йама спросил:

— А кто был тот, другой путешественник? У него на лице была белая полоса?

— Не так скоро, — отозвался торговец. — Здесь все имеет свою цену.

Йама велел Пандарасу отдать торговцу остаток денег.

— Опиши его.

Тот поплевал на монеты и потер их мягкими плоскими подушечками на концах костлявых пальцев.

— Ростом он с тебя. Лицо закрыто вуалью. Глаза желтые. Одет в шляпу и серебряный плащ. Я знаю, как его зовут, но за это тебе придется доплатить.

— Это я и сам знаю, — бросил Йама.

Торговец быстро взглянул на Йаму:

— Не важно. Он не взял ни продуктов, ни воды, только седло для своего мула. И запах от него шел тяжелый, как от прокаженного. Вот так. Как его звали, уже не важно. Сейчас он уже труп.

Из города за ними примчались верхом трое негодяев той же расы, что и убитые. Они были либо родственниками тех, с кем расправился Йама, либо состояли в сговоре с торговцем, а может, просто хотели отобрать у новичков покупки. Когда они налетели на Йаму, он просто вызвал машину и убил всех сразу. Они с Пандарасом привязали тела к одной из лошадей грабителей и хлестнули ее, чтобы скакала в город. Пусть это будет предостережением. Вторая лошадь понесла, когда машина разбила череп ее всаднику. Но третью, потрепанную серую кобылу, Пандарас легко поймал. И вот Йама с Пандарасом, один на кобыле, другой на верблюде, проехали высокие ворота Потерянных Душ, где нескончаемый ветер с воем носился по блестящему льду, и двинулись вниз по длинному каменистому склону горы к сверкающей пустоте.

Дорога вилась по абсолютно мертвому ландшафту. Здесь не росло ничего, кроме камнеломки, которой для жизни хватало ежеутренней росы. Черные и желтые оплавившиеся корки были единственными цветными пятнами в этом кипящем белизной щелочном ландшафте. То и дело попадались пирамиды — места погребения несостоявшихся исследователей и искателей приключений. Все разоренные. Вечером второго дня Йама и Пандарас проехали мимо трех черепов, установленных друг на друга на плоском камне.

Пандарас указал на аккуратную дырочку в одном черепе, как раз над глазницей.

— Может, он поссорился со своими компаньонами из-за найденных сокровищ… а может, сам покончил счеты с жизнью после того, как убил своих товарищей. Призраки машин, которые сражались здесь во время войны, сводят людей с ума.

— Ты еще можешь вернуться, — напомнил Йама. — Мне придется столкнуться с явлениями, которые страшнее любых привидений, и едва ли я сумею тебя от них защитить. Ты можешь погибнуть. И я тоже могу погибнуть.

Пандарас дотронулся до монеты, которую по-прежнему носил на шее.

— Ну, как же! Ты сам говорил, что она лучше защищает от духов машин, чем амулеты и обереги людей из Нового квартала.

— Возьми лошадь, Пандарас, возвращайся через проход и жди меня.

— Ты тоже вернешься, господин? Тогда ладно.

В этот вечер они устроили лагерь возле старого колодца. Вода была черной, подернутой серой пылью. Кобыла сбросила поводья и напилась раньше, чем Йама успел вызвать машину, чтобы проверить воду. Лошадь тотчас упала, завыв от боли; на губах выступила пена. Верблюд фыркнул, будто выражая презрение, сам он к воде не приближался. Кобыла билась в конвульсиях, из глаз и ноздрей у нее хлынула кровь. Йама погладил ее по морде, а потом быстрым движением перерезал ей горло.