Длань Судьбы
Шрифт:
Любопытство – жуткий порок, но я не удержалась и подглядела, что же он там такого настрочил. Судя по торопливо написанным словам, тайный служащий Короны поставил в известность местный отдел расследований о том что он, Марон Грун, с этой минуты является следователем из их участка. В дополнение он просил в ультимативной форме срочно прислать в типографию группу из служебного участка, чтобы исследовать место убийства. Вот так все просто у Марона: раз – и готово. Какой же большой властью наделен этот человек?
Когда последняя искорка пламени забрала послание, Марон пробормотал, обращаясь ко
– Лууна, у тебя нос растет, как у самой любопытной…
И, не оборачиваясь, Марон направился вверх по лестнице за юношей, при каждом шаге заметно опираясь на трость.
– Если ты думаешь, что мне за это стыдно, то ты ошибаешься, – прошептала я ему в спину, не отставая от него ни на шаг.
– Что ты, я уверен, что это чувство тебе не знакомо… Будь аккуратней! – все-таки предупредил он меня и тихо свистнул своим собакам.
Один из псов после команды своего хозяина теперь шел вплотную к моей юбке в горох. Кажется, у меня появился защитник. Странно, но после открытого беспокойства за мою безопасность от этого подозрительного мужчины в грудной клетке разлилось тепло и захотелось улыбнуться, но как-то обстоятельства не располагали идти, широко улыбаясь. Второй пес таким же способом устроился рядом с Мароном, которому удалось меня удивить.
На втором этаже книжного магазина располагалась приемная владельца типографии – Господина Юзвеса и проход в саму типографию. Старик-продавец правильно сказал, что здесь невозможно потеряться, каждая дверь имела табличку с обозначениями.
Дверь, ведущая в кабинет Господина Юзвеса, сейчас была настежь открыта. Только что там скрылся беспокойный молодой человек, и мы сразу же зашли за ним в кабинет. Я вошла самой последней, и мне открылась чрезвычайно отвратительная, вызывающая ужас картина, к которой я не была готова. Тошнотворный ком подкатил к горлу, и я почувствовала вкус противной горечи во рту. Я была вынуждена закрыть свои глаза, а рот прикрыть рукой, чтобы не испортить ковер в приемной. Мне пришлось глубоко задышать, чтобы успокоиться.
Марон, сообразив, что от открывшегося вида меня в лучшем случае может начать мутить, резко развернул обратно к двери с грозным окриком:
– Не смотри!
Но, несмотря на его слегка запоздалые действия, вряд ли мне удастся когда-нибудь забыть вид мертвого толстого мужчины. Его тело все еще по-королевски восседало на кресле за рабочим столом, голова была запрокинута, рот неестественно раскрыт, а из него вытекала мерзкая желто-зеленая пена. Она дотекала до его выпирающего живота, оставляя за собой мокрые отвратительные пятна на богато украшенной вычурной красной ткани костюмной тройки. Потускневшие глаза мертвеца напоминали рыбьи и пугали не меньше, чем вспененные слюни. Напомаженные темные кудри, усы и толстая золотая цепочка от карманных часов выглядели до того нелепо, что создавалось впечатление нереальности, абсурда, чьей-то злой шутки…
Для того чтобы не смотреть в сторону тела, я старательно осматривала обстановку кабинета. Здесь стояли всего лишь один стеллаж с пронумерованными подшитыми папками и два рабочих стола. Одно рабочее место было занято некогда живым Господином Юзвесом, а другое, вероятно, принадлежало испуганному молодому человеку, который, скорей всего, являлся
– Рассказывай! – голос Марона отвлек меня от изучения обстановки. – Для начала тебе следует представиться.
– Меня зовут Ро-ро-рональд Прампер, но все к-к-ко мне обращаются п-п-просто Рони. Я п-п-помощник Госпо-по-подина Юзвеса, его правая рука, с-с-секретарь, все в одном л-л-лице, – нервно заикаясь, проговорил молодой человек.
Я не оглядывалась, чтобы в поле моего зрение не попал труп, но старательно слушала, как Марон медленно обходил кабинет, что-то искал, осматривал. Тем временем одна из собак принюхивалась, а другая до сих пор терлась об мою ногу.
– Как ты обнаружил тело, Рони? – задал вопрос Марон.
Помощник Жоржа Юзвеса тяжело вздохнул и стал рассказывать, тщательно стараясь успокоиться и не заикаться:
– Сегодня утром у Г-г-господина Юзвеса была н-н-назначена всего одна встреча, я так понимаю, с В-в-вами. Я попросился прийти сегодня несколько позже обычного – прямиком к-к-к Вашему приходу. Обычно я прихожу строго к в-в-восьми утра, но сегодняшнее ут-т-тро было исключением. Я заранее отпросился у Господина Юзвеса, он был в к-к-курсе моей задержки. Стоило мне з-з-зайти в кабинет, к-к-как я сразу увидел Господина Юзвеса в таком ж-ж-же положении, как и сейчас. Я так испугался, что побежал вниз, а т-т-там уже столкнулся с В-в-вами и Вашими с-с-собаками.
– Как ты вошел в кабинет? Мы были в книжной лавке, ты не проходил мимо… – спросил Марон.
– Н-н-ну я всегда прохожу через т-т-типографское помещение, там уже вовсю кипит работа, в от-т-тличие от книжной лавки, та отк-к-крывается на час позже. В этот раз я п-п-прошел так же, п-п-по привычке, – ответил ему Рональд.
– Для чего тебе понадобилось прийти позже? – продолжал свой допрос службист Короны.
Я слышала, как его трость глухо стучит по ковру приемной, подтверждая перемещение по кабинету.
– Я н-н-не хочу об эт-т-том г-г-говорить, – очень тихо произнес Рони, еще больше нервничая и потому еще больше заикаясь.
– Придется, – небрежно бросил Марон и замолчал, ожидая, пока юноша созреет для ответа.
Много времени это не заняло, ведь помощник был сильно напуган. Я не взялась бы утверждать, что Рональда пугало больше: обстоятельства или сам следователь Марон Грун и его две ручные псины.
– У меня было свидание, – шепотом сказал Рони.
– Хорошо, – произнес Марон, – пока я не буду спрашивать тебя о подробностях. Ребята из участка снимут твои отпечатки пальцев, возьмут частичку твоей кожи и образец волос. Обследуют все здесь, а также в книжной лавке, осмотрят типографию. После этого ты сможешь отправиться к себе домой. Уходить из дома в течение суток строго запрещено. В течение этих суток кто-то из служащих Короны проведет более подробный допрос, после этого разрешается выходить, и ты сможешь продолжить жить своей обычной жизнью. Если… Речь Марона резко оборвалась, но после непродолжительной паузы он весомо ее дополнил: