Длиннее века, короче дня
Шрифт:
– А как…
– Да так. Может, он или она просто из-за денег Катю вызвала. Я читал: Катя написала, что деньги – не проблема.
– Нифигасе…
– Дмитрий Курочкин, пока нам ясно, что вы активный пользователь Интернета и крайне красноречивый человек, – подытожил заскучавший Земцов. – Я полагаю, предложение частного детектива Кольцова вы можете обсудить и осуществить вне моего кабинета. Здесь сейчас будет совещание. У меня, Сергей, такие соображения. Ты уверен, что «ништяк» и «чертбезрогий» – не одно и то же лицо? То есть клоны? Это я к тому, чтобы не тратить время попусту. Спокойно, Курочкин, я понимаю, что «нифигасе». Я разговариваю с коллегой. Мне кажется логичным такое развитие событий. Курочкин обнаруживает
Сергей вывел потрясенного Митяя из отдела и дал ему вдохнуть свежего воздуха, глядя на побледневшее лицо, похожее на недопеченный блин, почти с сочувствием.
– Следствие, старик. Напряжение для нервов. Не буду тебя мучить больше вопросами. Клон – не клон, все равно нужно проверять. Чем я сейчас и займусь. Тебя могу до метро подбросить. Отвечай на звонки. Если все чисто и «чертбезрогий» – другой человек, мы напишем ему с твоего компа, ок?
– Я в шоке, – потрясенно уставился на него Митяй.
Глава 23
Людмила поднялась в шесть утра, решительно направилась в ванную. Она долго мылась горячей водой, потом уложила феном волосы, даже хотела подкрасить ресницы, но духу и сил не хватило. Повесила фен на крючок, села на бортик ванны, вспомнила, как она преодолевала страх перед прыжком в бассейн. Никто и не догадывался в школе, что она боится утонуть. Она и поплыла-то сразу из-за этого страха. Мама довела ее на море до глубокого места, потом показала, как надо лечь, приподняла, Люда, не чувствуя дна под ногами, бешено заколотила руками и ногами. Потом она стала плавать правильно, научилась рассчитывать силы, но страх так и не прошел. В школе она записалась в бассейн и каждый раз вот так сидела перед прыжком, чувствуя физическую боль во всем теле, и старалась ее победить. Однажды, когда она так мучилась, мимо нее пролетела стройная рыжая девочка. Вода приняла ее, словно русалку, Люда смотрела на вдохновенное и сосредоточенное лицо девочки, которая была на два года младше, и думала о том, что видит счастливого человека. То была Маша. Подружились они уже взрослыми, когда встретились в редакции. Как теперь понятно, не к добру они встретились. Люда хотела помочь Маше в ее истории с мужем, Маша всегда хотела помочь ей… Ну, а получилось то, что получилось. У Люды жизни нет, и Маша меньше всего похожа на счастливого человека. Но она, по крайней мере, смелая. А ей, Людмиле, сейчас выйти из ванной и вернуться к обычной жизни – все равно что в омут головой. Она боится! Она не знает, как разговаривать с дочерью, как себя вести с мамой, как смотреть на соседей… Ну, а если ее действительно вызовут к следователю – давать показания о жизни с Алешей, о встрече с Катей, которую после этой встречи убили… Люде захотелось немедленно вернуться в спальню, лечь, закрыть глаза и лежать так до ночи. Ночью ничего делать не надо, можно даже не думать, если повезет… Она глубоко вздохнула, накинула халат и вышла. На кухне мама уже готовила завтрак внучке.
– Мама, – сказала Людмила. – Нужно Анечке собрать портфель, сделать ей пару бутербродов, яблоко положить. Она сегодня в школу пойдет. Я ее отвезу.
– Ох, Людочка, – Ирина Ивановна благодарно посмотрела на дочь. – Наконец-то. Извелся ребенок. Нельзя нам так ее мучить.
– Мама, я знаю, что виновата. Но не думаю, что дочка на меня в обиде. Мне надо было справиться с собой, а вы находились рядом. Что в этом плохого? – в голосе Люды против ее воли зазвенели слезы.
– Что ты, Людочка. Господь с тобой. Что же в этом может быть плохого? Мы всегда должны находиться рядом с тобой. Ты для нас – самый родной человек… Ты садись,
– Спасибо. Омлет не нужно. Не хочется пока. Дай бутерброд.
Когда Анечка вышла к завтраку и несмело посмотрела на Люду, та еле сдержалась, чтобы не броситься к ней, не прижать крепко к себе, не просить за все прощения, не сказать, как сильно она ее любит… Она боялась испортить спокойное утро слезами, излишними эмоциями, излишними сейчас воспоминаниями. Люда просто улыбнулась дочке.
– Ты не волнуйся, что уроки пропустила. Мы приедем пораньше, я узнаю у учителей, что ты должна выучить. После школы, когда ты отдохнешь, мы сядем втроем и будем делать уроки. Хорошо?
– Еще как, – весело блеснули глазки Ани.
После завтрака Ирина Ивановна и Люда гладили Анечкины вещи, бант, помогали ей умываться, одеваться. Даже утомились. Присели, как перед дальней дорогой, посмотрели друг на друга, и вдруг все вернулось: тепло, домашний уют, почти покой. Ну, пусть – почти, все равно это было, как благодать свыше. Ирина Ивановна быстро перекрестилась, Люда про себя сказала: «Спасибо, Леша».
– Вы в школу, а я на рынок поеду, – сообщила Ирина Ивановна. – Куплю все, что нужно для полного обеда. Деликатесы, которые Маша привозит, конечно, вкуснота, но, если честно, это не еда. Так что, Людочка, я могу задержаться. Ты как приедешь, сразу ложись, отдыхай. Телефон лучше выключи. Я сама за Аней в школу пойду.
Людмила отвезла дочь, поговорила с учителями, на обратном пути позвонила Маше:
– Привет. Отвезла Аню в школу. Учителя мне накидали всяких заданий, чтоб мы класс догнали. Сказать по правде, я одна в этом не разберусь. Мама, конечно, поможет, но если и у нее не получится, мы к тебе стукнемся, можно?
Маша поняла: подруга опять зовет ее в свою жизнь, и Люда ей так дала понять, что она все в себе преодолела, как смогла, приняла и хочет воссоздать разорванный круг близких людей. Комок в горле долго мешал Маше заговорить.
– Господи, Люда… Я… Главное, ты знай. Я всегда буду рядом. Я люблю вас.
Ирина Ивановна ходила по рынку, выбирая продукты тщательно, с наслаждением человека, вышедшего на свободу из заключения. Она и не заметила, как прошло несколько часов. Не только Людмила уже вернулась. Скоро за Анечкой в школу надо идти. Сумки были очень тяжелыми. Ирина Ивановна дотащила их до проезжей части и стала ловить такси. В машине набрала номер Люды, телефон не отвечал. Наверное, она не стала его отключать, просто оставила в прихожей, а сама спит в спальне.
Дома Ирина Ивановна долго выгружала продукты в холодильник, то, что предназначалось для обеда, сразу складывала в раковину. Потом помыла руки и тихонечко приоткрыла дверь в спальню Людмилы. На кровати никого не было! Неужели она не домой поехала? Тогда почему не отвечает телефон? Ирина Ивановна набрала по своему мобильнику номер дочери. Длинные гудки… Она не сразу сообразила, что телефон звонит в квартире. Быстро побежала на звук. Сотовый Люды лежал на столике в прихожей. На полу стояли туфли, в которых она поехала с Аней… Ирина Ивановна медленно обошла комнаты, заглянула в туалет, открыла ванную. Людмила лежала в воде в юбке и джемпере. Волосы закрывали лицо. Ирина Ивановна увидела ее черные руки и оглохла от собственного крика.
Часть вторая
Глава 1
Маша сидела в кабинете Земцова, сосредоточенная, напряженная, похожая на человека, для которого жизненно важно здесь и сейчас решить сложнейшую задачу. Широкий лоб прорезала тонкая морщинка.
– У Людмилы не могло быть врагов. Она рано вышла замуж, рано родила, ее сфера интересов – дом и работа. Причем работа диктовалась необходимостью зарабатывать деньги. Она была очень домашним человеком, любила свою семью.