Доброе утро, Царь!
Шрифт:
– Я хочу, чтобы ты пошла туда, – подтвердил энс. И добавил: – Вместе со мной.
– С тобой?! Дед!
– В чем дело, Иарра Самурхиль?
– Дед, ты… ты не можешь ходить. Это подземелье. Туда никто не спускался шестьсот лет, может быть, оно уже обвалилось. А даже пусть нет, откуда тебе знать, что там проедет кресло? А если крутые ступени? А если придется копать и двигать камни? А если обвал случится, пока мы будем там? Дед, позволь мне взять с собой слугу, а лучше двух, с лампами, с инструментами, с веревками, наконец! Что бы там ни было, я…
– Никто, – резко оборвал энс, выставив вперед костлявый палец и взмахивая им, как плетью, – никто,
– Дед!
– Клянись! – зарычал он.
– Ладно, дед. Клянусь Двумя и Непознаваемым, что никто не узнает.
– Так-то, – буркнул энс. – Между прочим, нотариусы закончили работу. Завещание составлено. Свидетели придут завтра днем, и я официально сделаю тебя своей наследницей. Потом мы с тобой отправимся в Палату, чтобы объявить об этом. А сегодняшнюю ночь дед с внучкой проведут в храме Непознаваемого – ничего странного. Даже слишком обыкновенно для Самурхиль!
– Спасибо, дед. Но зачем ты это мне говоришь сейчас? Если не разрешаешь взять слуг, я спущусь в подземелье одна. Но только не ты!
– Хватит! – энс Адай выпрямился в кресле, сверкая глазами. – Не смей со мной спорить! Я старый, а не больной, Эннуг тебя забери! Я спущусь в это проклятое подземелье, и точка! Если кресло не проедет, встану и пойду. Ты поможешь. А нет – останешься дома, я справлюсь без тебя! Ты все поняла?
Книжные корешки вдоль стен молчаливо прислушивались к их спору. Иарре подумалось, что книги аплодируют хозяину – с ним бесполезно спорить и взывать к его разуму. Как всегда.
– Мы оба читали ту летопись, дед. Все, кто работал в подземелье, умерли или заболели.
– Только если находились там долго, – отрезал энс. – Ты подчинишься или останешься дома?
– Подчинюсь.
Они отправились за час до ночных рогов – старый энс с юной внучкой, желающие в ночь перед важным для обоих событием вместе посетить самый древний из храмов, единственное строение, сохранившееся с тех незапамятных времен, когда предки нынешних жителей Арша еще не пришли из пустыни, чтобы растворить в себе остатки почти вымершего народа, обитавшего здесь прежде. Народа, от которого доныне сохранились лишь черепки да легенды, обломки статуй и один-единственный храм. Да еще – если только он не подделка, но чем дальше, тем меньше Иарра в это верила – манускрипт, чья копия теперь лежала на ее столе.
Этот народ жил в хижинах, но своим богам возводил громоздкие строения, называемые зиккуратами. Последнее из таких строений, посвященное старинному богу, чье имя давно забыто, сделалось реликвией нового Арша. Среди старших семей Красных и Синих домов укоренился обычай приходить туда в преддверии важных событий или решений и бодрствовать, обращаясь к старинной мудрости, взыскуя благословения и напутствия. И даже Белые, вслух не одобрявшие такого поведения, в особых случаях все же являлись к Непознаваемому – перед свадьбой или дальним путешествием, когда впереди их ждала неизвестность. К кому и обращаться перед ее лицом, как не к самому неизвестному из богов?
Видах помог энсу устроиться в носилках и отошел, стреляя любопытным взглядом. Иарра забралась следом и задвинула занавески. В сумке, которую она положила между собой и дедом, лежали лампа и запас масла, огниво, – обычные вещи, необходимые для ночного бодрствования. Но кроме них был еще моток крепкой веревки, мех с разведенным вином, пара сладких лепешек, кусок мела, делать пометки на стенах, чтобы не заблудиться, и главное – заветный ларец с ключом
Рабы подняли на плечи носилки, еще один нес следом дедовское кресло. Стражники зашагали по обе стороны, надежно защищая их от ставшего небезопасным ночного Арша.
Иарра вздрогнула, припомнив дошедшие до нее в последнюю неделю слухи. С тех пор, как энс Карана увел к Дарастанским границам пять сотен Красных и до двух тысяч Свободных из Арша и областей, обстановка в городе делалась все тревожней. В квартале Бездомных действовал комендантский час, но почти каждую ночь происходили нападения на одиноких прохожих в других районах города. Порою случалось, что такой прохожий оказывался вооруженным Красным, и тогда он отправлял к Эннугу одного-двух нападавших. Каждый раз это оказывались Бездомные. И каждый раз их тела, оставленные разлагаться вне городских стен, как и положено поступать с преступниками, на вторую ночь пропадали, словно растворялись в воздухе. И это несмотря на выставленную охрану! А однажды пропали живые – два городских стражника, патрулировавшие квартал Бездомных. Отошли вдвоем проверить подозрительный шум и не вернулись. Тел тоже нигде не нашли.
Все эти события сами по себе не беспокоили бы так, когда бы не общая их загадочность, подспудное ощущение чего-то необъяснимого, поджидающего в темноте. Не страх – запах страха, предчувствие страха было разлито в ночном воздухе великого города Арша. Это было, пожалуй, хуже, чем ощущение наступившей войны. Неудивительно, что многие из горожан теперь мечтали скорее оказаться под защитой эссардских наемников, и какая разница, есть ли у этих наемников душа? Главное, что у них есть оружие.
Дед, удобно устроенный среди подушек, молчал. В темноте Иарра не видела его, лишь слышала неровное, с присвистом дыхание на расстоянии вытянутой руки от своего лица. Спит или тоже задумался? У нее и у самой слипались веки – высыпаться ночами мешали кошмары. Они по-прежнему посещали ее каждую ночь и по-прежнему забывались, стоило только открыть глаза. Может быть, здесь, возле деда и под защитой Красных, ей удастся немного вздремнуть?
Она зевнула и удобнее устроилась на подушках. Путь через весь город к храму Непознаваемого займет больше часа. Если бы только…
Она проснулась, когда носилки опустились на землю и замерли. Открывать глаза не хотелось, тем более не хотелось шевелиться – впервые за долгое время ей удалось поспать без сновидений. Тело и разум дружно требовали вернуться и продолжить в том же духе еще часов хотя бы пять. Дед храпел, и этот то обрывавшийся, то заходящийся свистом звук на удивление не казался ей неприятным и даже наоборот – успокаивал. Если это все, что нужно, чтобы избавиться от кошмаров, она завтра же перетащит свою кровать в дедовскую спальню.
Вообразив себе эту сцену, Иарра усмехнулась и наконец открыла глаза.
– Дед, – позвала она. – Мы приехали.
Храп прекратился. Энс Адай по-стариковски всхлипнул и твердым голосом сказал:
– Помоги мне выйти.
– Конечно, дед.
Храм венчал собою пологий, весь зеленый и розовый в зарослях тамариска и вербы холм в стороне от крайних домов Белого квартала. Заботливо выложенная белым камнем дорожка поднималась на холм и заканчивалась в нескольких сотнях шагов от храма, у края того, что было когда-то садом. В последние десятилетия сад оказался запущен и сейчас походил скорее на очень старый парк. Белые следили за чистотой памятника, но и только. Храм Непознаваемого не имел отношения к официальной религии Арша и не мог считаться их заботой.