Дочь Двух Матерей
Шрифт:
И сейчас, стоя голыми ступнями на каменном полу Залы, Паландора заключила себя в водный кокон, омыла всю себя по спирали, особое внимание уделив ногам. Она почувствовала, как ноющая боль отступает. Никто не говорил ей об этом, но она сама интуитивно чувствовала, что всякое действие необходимо начинать с себя. Разобравшись с собой, она обратилась к своему собеседнику и проделала с ним то же самое, пока он продолжал рассказывать, как сожалеет о том, во что он превратился за последние дни своей жизни и как раздосадован этим. Он должен быть прожить ещё, по меньшей мере, лет двадцать, рука об руку со своей супругой. А вместо этого ей пришлось остаться без него, горевать, а годы спустя покинуть этот мир и отправиться в свет,
— Киан Грэм, — позвала она, — вы ещё здесь?
— А где мне ещё быть? — раздался ворчливый голос.
А затем произошло нечто невероятное. В Зале вдруг стало светло, как днём. Серый камень стен побелел и заискрился в этом всепроникающем свете, который шёл из дальнего конца коридора. Паландора взглянула туда, и на краткий миг ей показалось, что она ослепла, настолько ярким был этот белый свет. Затем она явственно увидела, как в нём открылись широкие двустворчатые двери, напоминающие те, что ведут в приёмный зал императорского дворца в Алазаре. Паландора регулярно видела их на большой картине, висевшей у них в гостиной. Киан Грэм встал напротив этих дверей, спиной к ней, и вглядывался в то, что за ними скрывалось.
— Мне кажется, вам следует туда пойти, — почтительно сказала девушка. Призрачный генерал коротко кивнул.
— Думаю, ты права, Паландора. Я не знаю, что изменилось сегодня, но после стольких лет я впервые чувствую, что могу двигаться дальше. Я премного рад знакомству с тобой. Знай: ты в самом деле очень на неё похожа. Но не повторяй её ошибок: мир ещё не готов к тому, чтобы принять таких, как вы. У меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить в том числе и об этом.
— На кого я похожа? — спросила Паландора.
— На свою мать, конечно, — ответил киан Грэм и, прежде чем она успела спросить что-нибудь ещё, твёрдым военным шагом направился к дверям и скрылся за ними. Девушка хотела было его остановить, чтобы выяснить, кем была её мать, но она знала, что не вправе задерживать душу, которая наконец-то отправляется домой.
Свет погас, и Паландора, понуро вздохнув, тут же очутилась в своей комнате, на постели. Впервые в жизни хоть кто-то заговорил о её родителях, да и тот ушёл теперь навсегда — как они.
Глава 13
Всю первую половину следующего дня они с Рэем разъезжали по городу и близлежащим посёлкам в поисках доступной бригады. Рэди-Калус в этом плане обнадёжил их не больше Пэрферитунуса: каменщики здесь, конечно, имелись, но все оказались непозволительно заняты на других объектах. Одна бригада вызвалась работать, но назвала такую баснословную цену, за которую, пожалуй, сам Верховный король не отказался бы месить раствор и укладывать фундамент. К обеду двое возвратились в замок в смешанных чувствах: дело, так славно начинавшееся, грозило сорваться. А тут ещё киан Тоур поинтересовался за обедом, удалось ли им отыскать бригаду. Рэй прочистил горло, посмотрел ему в глаза и неожиданно ответил, что всё в порядке и они на верном пути.
«Ну, молодцы, — похвалил их отец. — Так держать. Будут проблемы — обращайтесь».
Паландора не могла взять в толк, отчего они не обратились прямо сейчас, ведь проблемы уже возникли. На её взгляд, Рэй напрасно хотел сам с ними разобраться. Но из уважения к нему девушка ничего не сказала.
— Давайте возьмём пару дней отдыха, — предложила она. — Как-никак, последняя неделя лета наступила. Пока стоит хорошая
И тут уже, в свою очередь, из уважения к ней Рэй не стал возражать.
— А пока что вы, наконец, покажете мне замок, — предложила Паландора, выходя из столовой. — И вашу живопись, разумеется. Я ведь ехала сюда только ради ваших картин! Выбирайте, с чего мы начнём: живопись или замок?
Рэй замялся.
— Значит, картины, — выбрала она за него. — Ведите, Рэй.
— Они находятся в моей комнате… — неуверенно начал он.
— В этом заключается какая-то проблема?
Рэй отрывисто покачал головой.
— Нет. Как скажете, Паландора, пойдёмте.
Они поднялись на второй этаж и замялись у западного коридора, после чего Рэй вдруг хлопнул себя по лбу.
— Ах, да. Нужно подняться ещё выше.
В жизни Рэя с того памятного дня, как его объявили наследником, произошёл ряд значимых изменений. Его поселили в другую, более просторную комнату, располагавшуюся в северной башне замка. Этим как бы подчёркивали, что он раз и навсегда покинул детскую. В своей прежней комнатке он обитал с малых лет, поначалу делил её с Рэдмундом, но, когда брат подрос, тому предоставили отдельные покои. Теперь черёд сменить комнату настиг и Рэя. Он, отдуваясь, в одиночку поднял по высоким каменным ступеням свой мольберт и ящик с красками, не доверив никому столь ценный груз. Вслед за ним слуги внесли увесистый письменный стол, с которым он ни за что не пожелал расстаться, и пару сундуков с личными вещами. Комод, трюмо и тяжёлая дубовая кровать здесь были уже чуть ли не со дня закладки башни, что избавило всех от их изнурительной транспортировки. Тем не менее, кое-какую мебель пришлось переставить местами.
К вечеру комната полностью приобрела обжитой вид. Рэй установил мольберт напротив широких, но низких башенных окон в форме полукруга и в качестве дебюта принялся наносить на холст мазки, повторяя открывшийся перед ним пейзаж. День клонился к закату, нынче какому-то кроваво-бордовому и размытому от дождя, для воспроизведения которого пришлось особо тщательно смешивать краски. Это был единственный момент в творчестве, когда приходилось задействовать умственный потенциал и фантазию, в остальном же копирование пейзажа было дело простым, осуществлялось машинально и позволяло поразмыслить о вещах совершенно отвлечённых. Благодаря этим самым отвлечённым вещам, тем не менее, он так и не закончил картину. Назавтра его вызвал отец и им пришлось провести целый день вместе, занимаясь административными делами — таким образом Рэй проходил ускоренный курс подготовки юных и бестолковых гердов, как выразился его брат, подслушивавший за дверями отцовского кабинета, прежде чем войти и небрежно бросить киану Тоуру, что он с товарищами уезжает на водопады и вернётся только завтра днём. Тот хотел было добавить, чтобы назавтра Рэдмунд возвратился в замок непременно до обеда, но прервался на полуслове и, поморщившись, махнул рукой, словно это разом перестало иметь значение.
А потом наступил ценденор и, несмотря на этот выходной день недели, Рэй до самого обеда изучал приходно-расходные книги региона и всё больше запутывался в бесконечных цифрах и наименованиях. Тем не менее, он очень старался, и отец отметил, что юноша делал успехи.
«По крайней мере, он не дерзит и не отпускает нарочито остроумных комментариев по каждому пункту, в отличие от своего братца», — подумал тот. Остроумных, разумеется, лишь с точки зрения самого Рэдмунда.
А после обеда, к которому, как ни странно, старший брат в самом деле объявился, как и обещал, семейство Рэдкл оседлало коней и выехало в Пэрферитунус, отмечать юбилей кианы Виллы. В непогоду ехать решили неспешно, остановились на ночь в Астуре и продолжили путь с тем расчётом, чтобы прибыть в замок Пэрфе аккурат после полудня.