Дочь заклятого врага
Шрифт:
Я не дослушиваю. Поворачиваюсь. Пошатываюсь и хватаюсь за руку охранника, чтобы удержать равновесие. Но уже через мгновение отпускаю её и направляюсь в сторону остановки маршрутки.
– Удачи! – шепчет мой защитник, и по крови расползается тепло.
Иду не оглядываясь. Уверена: мужчина, имени которого я не знаю, проводит меня взглядом и посадит на автобус. И Орлов не осмелится при нём меня преследовать…
Напуганная встречей с Олегом и его словами, что развода не будет, в тот же день созваниваюсь с Вадимом Филипповым. У него молодой и очень доброжелательный
У меня простое дело. Папа заверял, что с подписанным контрактом развод окажется чистой формальностью. Правда, у меня нет оригинала этого документа, мой экземпляр хранится у родителей. Но где-то в облаке есть копия, я сделала её тогда, чтобы потом почитать и попробовать разобраться – очень уж меня смутил пункт о ребёнке.
По иронии судьбы, Филиппов работает в фирме “Астрея” – именно туда я приходила в поисках работы и пристанища в свой первый побег.
Мне приходится подождать, пока он освободится. Здесь тепло и удобные мягкие диваны для посетителей. Приветливая девушка угощает вкусным чаем с печеньем.
Чувствую себя немного неловко, ведь такое обслуживание предназначено для клиентов, которые платят большие деньги за услуги здешних адвокатов. А я собираюсь воспользоваться ими бесплатно.
Но от предложенного угощения не отказываюсь. Пока шла сюда, замёрзла. Зима лютует, на улице сильный мороз. А щучья курточка, которую мне дали волонтёры в кризисном центре, не предназначена для такой погоды. Горячий чай согревает, сладкое печенье бодрит и поднимает настроение.
Наконец меня вызывают. Несмотря на то, что Алёна обо всём договорилась, я волнуюсь. Мне придётся снова в деталях пересказывать события последнего года, вспоминать самые тяжёлые минуты жизни. И хотя я понимаю, что моей вины в этом нет, но всё равно чувствую себя виноватой и стыжусь, что попалась в эту ловушку.
Захожу в кабинет и замираю. В небольшом помещении за единственным столом сидит тот самый грубиян, который смеялся надо мной, когда я искала Шольц в надежде на помощь.
Он меня тоже сразу узнаёт, выражение лица резко меняется с приветливого на презрительное. Точно такое у него было в прошлую нашу встречу.
Я не знаю, как правильно поступить: остаться в надежде, что он мне всё-таки поможет, или развернуться и уйти. Есть ли шанс, что он возьмётся за моё дело? Ещё и бесплатно…
Хозяин кабинета не предлагает присесть. Он смотрит на меня, прищурившись и молчит. Знать бы, о чём думает…
Пока я решаю, куда идти – вперёд или назад, адвокат говорит:
– Надо же! Дочь самого князя Мезецкого пришла просить меня о помощи. Что это? Судьба? Злой рок? Или мой шанс расплатиться с твоей мерзкой семейкой по счетам?
Он произносит всё это с явным удовольствием и злорадством.
В голову стреляет: это он! Тот самый парень, у которого много лет назад сгорел дом… Только теперь он гораздо старше. Тогда он обвинял в поджоге папу, потому что наша компания выиграла от этого пожара. До него они никак не могли
Тогда это казалось безосновательным обвинением. Дома все смеялись, что он бредит и ничего не докажет. Скорее всего, так и получилось, потому что об этой истории быстро забыли. А теперь, в свете всего произошедшего со мной, я уже готова поверить даже в виновность моего отца в том пожаре…
Но о чём адвокат говорит? Мне тогда было всего шестнадцать! Даже если папа причастен к тем событиям, то почему я должна за него отвечать?
– Простите, я пойду, – делаю шаг назад. – Извините, я не знала, что это вы… Мне вас рекомендовали… Я не знала вашего имени… – бормочу, нащупывая ручку двери.
Глупо надеяться, что Филиппов с таким настроением согласится мне помочь.
– Стоять! – грубо командует мужчина, и я замираю. – Тебе разве не сказали, что безвозмездно я помогаю только женщинам, попавшим в беду, у которых отчаянное положение и нечем платить? А с таких, как ты, я беру двойной тариф и не гарантирую результата! И очередь у меня минимум на полгода вперёд, сейчас я занят под завязку, – он встаёт из-за стола и движется на меня.
Душа уходит в пятки… Откуда мне знать, что он задумал? Он может мне как-то навредить?
Ниже опустить глаза уже нельзя. Упираюсь спиной в дверь, но не рискую её открыть. Я не понимаю, чего ожидать от этого мужчины. Может быть, с другими он был деликатным и сдержанным, другим он помог. Но мне он точно не поможет. Кому угодно, только не мне. Нужно немедленно уходить!
– Я ничего плохого вам не сделала. Клянусь… Я ни в чём не виновата. Можно я пойду, пожалуйста? – шепчу едва слышно, голос куда-то пропал.
Рука на ручке. Нужно только нажать и слегка приоткрыть. Я худенькая, даже в небольшую щель прошмыгну.
Когда адвокат делает очередной шаг, я наконец решаюсь. Но мне не хватает крохотного мгновения. Рукавом кофты цепляюсь за ручку и не успеваю сбежать. Мужчина оказывается рядом и крепко перехватывает запястье.
От ужаса сводит все внутренности… Он ведь не станет меня бить? Это не Орлов… Он ничего мне не сделает? Но убедить себя не так-то просто. Я теперь подсознательно во всех мужчинах вижу опасность.
Кажется, в том пожаре погибла его мать… Это кошмар! Он что-то сказал об оплате по счетам. Он будет мне мстить за неё? Что он собирается сделать?
– Сядь, – говорит командным тоном. – Мы ещё не закончили.
Нет ни одного шанса вырваться…
– У меня нет денег, я не смогу вам заплатить, – выдаю скороговоркой в надежде, что адвокат потеряет ко мне интерес и отпустит.
Он же сказал, что хочет от меня двойную цену… А я, как бы ни мечтала поскорее получить развод, вряд ли когда-нибудь смогу оплатить его услуги.
Филиппов перехватывает меня двумя руками, берёт за плечи как куклу и усаживает на стул. А сам возвращается на своё место.