Долгие ночи
Шрифт:
— Что ж, не буду мешать, — презрительно протянула она. — Больничный коридор, правда, не лучшее место для изъявления своих чувств.
Мэтью, не слушая, направился к выходу, увлекая Элис за собой. Он обнимал ее за плечи, будто стремился оградить от окружающего мира, где таились опасности.
— Мы можем поехать к тебе? — спросил он, когда они оказались на улице.
— Нет, там Джордж.
Элис ощущала слабость во всем теле. Ей казалось, что если Мэтью хоть на секунду отпустит ее, то она упадет в снег или поднимется к небу, превратившись
— Тогда в отель, хорошо?
Портье подозрительно покосился на странную парочку, снявшую номер в начале дня. Ни чемоданов, ни сумок, но выглядят прилично и платят вперед. Поднявшись на второй этаж, Мэтью открыл дверь и пропустил Элис.
— Мы, наверное, выглядим ужасно глупо, — слабо улыбнувшись, прошептала она.
— Какая разница, пусть завидуют. — Он повернул ключ в замке. — Иди ко мне…
Она шагнула к нему, закрыв глаза, будто готовилась к прыжку в бездонную пропасть. Желание и страх — вот те два чувства, которые в тот момент владели Элис. Мэтью помог ей снять пальто, а потом, усадив на низкий пуфик, расстегнул молнии на сапогах.
— Тебе бы надо носить шерстяные носки, а не капроновые чулки. — Он взял в ладони ее узкие ступни. — Ноги совсем замерзли.
— Перестань. — Элис смутилась по-настоящему, услышав в голосе Мэтью такую нежную укоризну. — Это не похоже на тебя, я привыкла к другому человеку.
— Значит, я изменился, и тебе придется смириться с этим.
Он подхватил ее на руки и перенес на широкую двуспальную кровать, застеленную алым покрывалом. Тусклый свет декабрьского полдня лился в окно, на карнизе сидел взъерошенный голубь, ветер трепал верхушки деревьев и гнал по серому небу тяжелые тучи.
Но Мэтью и Элис не замечали непогоды и не обращали внимания на холод, царивший в номере. Они согревали друг друга жаркими исступленными ласками и поцелуями, от которых припухали губы и на коже оставались следы, отметины страсти.
То, что прежде разделяло их, словно бы отступило, и, кажется, судьба снова решила подарить им еще один шанс. Проводя кончиками пальцев по груди Элис, ощущая, как твердеют соски, Мэтью склонился к ней и прошептал, касаясь розовой щеки:
— Я люблю тебя.
Она замерла, задерживая дыхание: неужели она дождалась этих слов? Трех коротких слов, услышать которые мечтает каждая женщина на земле, слов, дарящих чистую, ничем не замутненную радость и надежду на то, что будущее будет только счастливым.
— А ты? — Мэтью склонился еще ниже.
— Да, — тихо ответила Элис.
— Скажи это сама.
Она заговорила не сразу: мгновенный укол страха словно парализовал волю. А что, если все это — просто очередная прихоть пресыщенного удовольствиями Казановы? И через некоторое время — неделю, месяц, год — он уже будет скучать в обществе Элис и все чаще уходить из дому по вечерам, пока однажды не исчезнет навсегда.
— Скажи…
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя.
Какое это, оказывается,
— Поцелуй меня…
Губы Мэтью приблизились — и Элис задохнулась от восторга, такого полного, что он перехлестывал через край ее сознания. Все вокруг озарилось на мгновение ярким золотистым светом: солнечный луч пробился сквозь плотную завесу мрачных туч.
— Видишь, даже небо приветствует нас! — воскликнул Мэтью.
— Да, — с улыбкой ответила Элис. — Будем надеяться, это хороший знак.
— Ты все еще сомневаешься? — спросил он. — Ты боишься поверить?
— Не знаю…
Внезапно Мэтью спрыгнул с постели и, подбежав к своей куртке, небрежно брошенной на ковер, достал что-то из кармана. Вернувшись, он встал перед Элис на колени и взял ее за руку.
— Что ты делаешь?
— Предложение. — Он надел на ее безымянный палец золотое кольцо, украшенное бриллиантом. — Я прошу тебя стать моей женой. Ты согласна?
— Я…
Элис вдруг поняла, что это мгновение — самое важное в ее жизни. И ей хотелось растянуть его, продлить, чтобы оно сохранилось в памяти.
— Ты согласна быть со мной? — настойчиво повторил Мэтью.
— Да.
— И в радости, и в горе?
— Да, любимый.
— Пока смерть не разлучит нас?
— Да.
Они слились в поцелуе, прижимаясь друг к другу так крепко, что испытывали боль. Но даже эта боль дарила наслаждение, потому что была знаком близости, полного единения двух тел. Элис, не отрываясь, смотрела в широко раскрытые глаза Мэтью и видела в них свое крошечное отражение, словно плывущее в изумрудных волнах.
Нежные прикосновения к разгоряченной коже, сбившееся дыхание, шепот, который тоже казался лаской, сильные руки Мэтью, обнимавшие ее… Если бы сейчас случилась ужасная катастрофа, Элис, наверное, и не заметила бы ее, полностью поглощенная своей любовью и жгучим желанием раствориться в Мэтью, стать его частью…
Утомленные, обессиленные, они лежали рядом, взявшись за руки.
— Мне пора, — вздохнув, сказала Элис.
— Я отвезу тебя.
— Не надо, я возьму такси. — Она потянулась и встала. — Приходи завтра в гости, хорошо? Родители будут очень рады: две свадьбы одновременно.
— Почему две? — удивленно спросил Мэтью, приподнимаясь.
— Кэтрин тоже выходит замуж. — Элис невесело усмехнулась. — За моего бывшего жениха. Перед тем, как прилететь в Италию, я всерьез собиралась связать свою жизнь с Саймоном, но…
— Я ничего не знал.
— Теперь это не важно, милый, все осталось в прошлом.
Элис оделась и присела за столик перед зеркалом, чтобы причесаться. Отражение улыбнулось ей, длинные ресницы дрогнули: счастье явно было ей к лицу. Вернулся прежний румянец, в глазах появился блеск, даже тоненькие морщинки в уголках губ, следы страданий, разгладились.