Дом ее мечты
Шрифт:
– Конечно, знаю.
Себастьян нахмурился и отодвинул стул.
– Послушай, мне нужно поработать, так что я возьму сэндвичи и удалюсь в свой кабинет. Увидимся позже.
Себастьян устанавливал дистанцию.
Они согласились провести Рождество вместе и не вспоминать прошлого ради Джоша, но так или иначе оно напоминало о себе.
Джорджия посмотрела в окно – снег снова шел, легкий, мелкими снежинками. Смогут ли они когда-нибудь выбраться отсюда? Вероятно, не скоро.
– Поможешь мне заморозить украшения для нашей елки? – спросила она, но Джош был больше заинтересован их поеданием. Джорджия дала сыну несколько маленьких кусочков и полила елочки и звездочки глазурью. Последняя фигурка сломалась.
Джорджия оставила ее для Себастьяна и вместе с чашкой чаю, постучавшись в дверь, вошла в кабинет.
Казалось, Себастьян не работал. Он сидел, его ноги лежали на углу стола. Посмотрев на Джорджию, Себастьян слегка нахмурился:
– Извини. Моя мама просто взвинтила меня.
– Не извиняйся. Это моя вина – надо было лучше присматривать за Джошем. Вот. Одно печенье переломилось, и я принесла его тебе.
– Спасибо.
Он опустил ноги на пол и вздохнул.
– Когда же расчистят этот снег? – проворчал он, и Джорджия засмеялась.
– Я не думаю, что есть какие-то шансы. Минуту назад он еще шел.
– Я заметил.
Он посмотрел вокруг:
– Где Джош?
– Ест печенье.
– Я думал, они мои.
– Ты ушел, Себастьян.
– Теперь это сделал я.
Джорджия глубоко вдохнула, сделала шаг назад, отвернулась и пошла к выходу. Уже дойдя до двери, она почувствовала сильное раздражение:
– Я не ушла, – напомнила она ему. – Ты сам прогнал меня. Это большая разница. И если бы представилась возможность, ты бы сделал это снова, прямо сейчас. Но не беспокойся. Как только снег расчистят, я тут же исчезну, и тебе не придется снова меня видеть.
– Подожди.
Голос Себастьяна остановил Джорджию в дверях, и она услышала скрип стула – Себастьян встал и подошел к ней.
Джорджия чувствовала, что он неподвижно стоит сзади, всего в нескольких дюймах от нее. Мгновение спустя его руки легли на ее плечи, но он все стоял неподвижно и безмолвно – просто стоял и держал ее, как будто не знал, что сказать или что сделать.
Джорджия повернулась и посмотрела ему в глаза – в них читалось беспокойство. Сделав медленный и тихий выдох, Джорджия подняла руку и дотронулась до его щеки.
Хотя Себастьян брился сегодня утром, Джорджия почувствовала своей ладонью легкую щетину.
– Прости, – прошептал он. – Я знаю, что это не только ты. Я знаю, что со мной было нелегко жить. Но мы должны сделать Рождество для Джоша. Я сам
Джорджия убрала руку:
– Начать что?
Несколько секунд он молчал, затем его рот растянулся в улыбке, в которой было и раскаяние, и нежность, и боль.
– Рождество. Ничего больше. Я знаю, что большего ты не хочешь.
– Хорошо. Больше никаких злобных замечаний, ничтожных выпадов и ссор.
Себастьян медленно кивнул.
– Меня устраивает, – сказал он угрюмо и снова улыбнулся той же грустной улыбкой, от которой у нее в горле встал ком, а сердце заныло от боли.
Неизвестно, как долго они бы там стояли, но вдруг из кухни донесся грохот. Джорджия выбежала в испуге.
Она нашла Джоша на полу. Рядом на боку лежал стул. Джорджию снова охватило чувство вины.
– Он в порядке?
– Думаю, да.
Джорджия подняла сына на руки, и он обхватил ее руками и ногами, спрятал свое лицо в ее плечи и зарыдал.
– Я думаю, он просто сильно испугался.
Джорджия испугалась тоже. Впрочем, как и Себастьян.
Себастьян протянул руку и нежно положил ее на голову Джошу.
– Ты в порядке, малыш?
– Я миллион раз просила его не залезать на стулья.
– Он – мальчик. Мальчики очень любопытны. Я до семнадцати лет был покрыт синяками от падений. А потом я сел за руль.
Джорджия посмотрела на него с интересом:
– Спасибо. Действительно, хорошо знать, что ожидает нас в будущем.
Себастьян улыбнулся ей, и это была первая настоящая улыбка. От его улыбки ей стало тепло. Джорджия села на стул, обняла Джоша и стала искать шишку на лбу.
– Чай? – предложил Себастьян, и Джорджия кивнула:
– Хорошая идея. Спасибо.
– Универсальная панацея, не так ли?
Себастьян поставил чайник и пошел в кабинет за чашкой и недоеденным печеньем – пауза, чтобы сделать несколько глубоких вдохов и замедлить биение сердца. Он и представить не мог, что они там обнаружат, и облегчение, что Джош в порядке, было огромным.
Он быстро зашагал на кухню, поставил свою кружку ближе к плите, чтобы она не остыла, и заварил ей свежий чай.
– Как он?
– У тебя все хорошо, Джош, не так ли? Наверное, ему уже пора отдохнуть. Я обычно после обеда его ненадолго укладываю. А пока он будет спать, я, возможно, почитаю.
Себастьян нахмурился, так как вдруг ощутил непривычную эмоцию – разочарование. Неужели? Что с ним?
– Хорошая идея. Я вернусь к работе, а елку нарядим позже.