Дом мой или шанс №2. Книга 1

Белоткач Александр Семенович

Приторий, глядел на моего бывшего учителя, с каким-то странным выражением, не то жалости, не то сострадания, и видно было, не мог оставить вопрос открытым, поэтому, продолжил:

– Но главная целью первой фазы проекта, являлось определение, того единственного индивида, который стал бы, главным координатором, и оператором семени! Так как вторая фаза, включает в себя этапы, на которых я по этическим соображениям, не имею право принимать решения! А вторая фаза, как вы уже поняли, начинается как раз, с самого важного, а именно, вывода отдельных индивидов из хроно-капсулирования! И едва ты Лукьян преступиш к обязанностям! А я так понял, что именно ваша группа будет первой оценочной комиссией! Ты убедишся, насколько, жизнь человека сложна

и многогранна! И насколько трудно порой, принять решение вам, людям! Не говоря уж обо мне!Да и прав судить человека, я не имею! Поэтому, каждый из вас очень скоро поймет, как тяжел весь тот груз, что взвалили на меня создатели проекта!

Лукьян, к концу этой длинной речи, совсем успокоился, и когда я усевшись рядом с ним хотел было что-то добавить в защиту Притория! он, длинно вздохнув, произнес:

– Ну ладно! Прости меня! Зря я вспылил наверное! Просто вспомнилось кое-что! Возможно ты действительно прав! Я видел, что лиш благодаря нашей службе, в доме, сохранялся определенный порядок! Не знаю, что было бы, не будь нас! наверное, здесь все бы уже разобрали по камешкам! Я ведь когда мы девчонок наших вытащить пытались, такого натерпелся, что врагу не пожелаеш! Меня же почти на дывое разрубило! И пока ребята вызвали мед кибера, пока он ехал, я все это время, находился в сознании! Так что, уже видел как рядом бродит тетка с косой! Да и ребята наши, там, тоже страшно намучались! И хотя все уже отболело, и самое страшное позади! Да к тому же, мы сами туда сунулись, все же обидно, что вроде как, зря страдали!

Этот разговор, к которому присоеденились и остальные ребята, оказал на всех серьезное воздействие. И уже после позднего завтрака, мы всей большой компанией, отправились в транслятор, который находился на этом этаже. Там в красной комнате, Приторий довольно обстоятельно объяснил как пользоваться ментаскопирующим оборудованием, и предложив на выбор несколько разных вариантов подключения всей группы к вспомогательному искину, после долгих проб и настроек, достал ис камеры доставки, пятнадцать одинаковых полусфер. Я глянув на эти девайсы, сразу узнал, тот самый шлем, который надел на меня Приторий, во время инициации. И вот, вся эта группа, усевшись в шикарные кресла, подключившись к базе матриц, принялась за работу.

А еще через неделю, было собранно и полностью готово к исполнению обязанностей, еще пятнадцать, таких вот групп. Эти ребята и девушки, прошедшие многостороннюю проверку, заслужившие право учавствовать в отборе достойных, сменяясь каждые пять часов проводили время за очень сложной, и ответственной работой.

Так что к концу недели их такой вахты, на мой транслятор стали поступать первые списки.

Милена, умница, действительно постаралась на славу. И когда я принял первый пакет данных, передо мной развернулся довольно простой, и очень удобный экран. Слева на нем, располагался ряд функциональных кнопок, а справа, список жителей, и каждое имя, было помечено цветным маркером. Белый, это чистые, светлые индивиды, при проверки которых, не было выявленно ни каких, серьезных моральных проблемм, зеленый, это те кто оказался не совсем порядочным, но шанс измениться у такого индивида был, на взгляд оценочной комиссии, довольно высоким. желтый маркер отмечал тех кто хоть и страдал серьезным повреждением морально этических центров, все же, после всестороннего исследования, оставлял некий процент, возможной личностной трансформации. И наконец красным отмечены были те матрицы, что являли собой крайнюю степень деградации, и будучи, безусловно опасными для общества, должны были удаляться навсегда.

И поскольку последнее слово оставалось за оператором проекта, и искин мог раскапсулировать того, или иного жителя, только после моего, непосредственного приказа, на мои плечи, вновь лег, тяжкий груз ответственности.

как-то за ужином, после одного из таких дежурств в комнате сканирования, Роман, утомленный и грусный, тихо произнес:

– Да! Не думал

я, что это будет так сложно! Но после того, что мы там насмотрелись, кажеться что все еще сложнее! Ведь здесь вскоре появяться первые дети! И если мы ошибившись, пропустим к нам, кого-то из тех уродов! я же просто себе этого не прощу никогда! А с другой стороны, из-за какой-то ошибки в прошлом, можно погубить хорошего человека! Вот это и задачка! Можно конечно сославшись, на тонкую душевную организацию, свалить все на кого-то другого! Но только врядли это будет выходом!

Ребята, тоже усталые и вымотанные, чужими воспоминаниями, только согласно кивали и нехотя ковыряясь в тарелках, перебрасывались короткими репликами.

За последнее время, многие из них сильно изменились. Кое-кто, и прежде всего Лукьян, стали очень сосредоточенными, и серьезными. И даже в обычное от работы время, выглядели суровыми и даже какими-то ожесточенными.

Я поначалу не мог понять в чем тут дело, а когда пришел мой черед решать кого из рекомендованных этими комиссиями, пробуждать, мне пришлось столкнутся с таким валом информации, чужой жизни, чужих эмоций, что я едва не захлебнулся в этом море.

Оказалось, что ментаскопирование, отдельных областей памяти, это настолько животрепещущий процесс, при котором, оператор сканера, проживает все то же что пришлось пережить сканируемому индивиду.

вот почему мои ребята, стали такими молчаливыми и сосредоточенными. Видно действительно тяжела была ноша, которую пришлось им взвалить на свои плечи. Однако, утешало то, что это дело, хоть и трудное, но очень важное и нужное, а уж когда все закончится, и каждый достойный встанет в наши ряды, присоеденившись к огромному войску строителей, нового будущего, начнется самая удивительная, и прекрасная эпоха. Я старался как мог, потдержать этих парней и девчонок, так как, некоторые , просили даже освободить их от этой обязанности. Я часто беседовал с ними, как с глазу на глаз, так и собирая целые группы. И постепенно, почти все они втянулись, и даже по немногу стали возвращать былой, радостный облик.

Я конечно тоже прошол через такой этап, и только благодаря моим девчонкам, и помощи Притория, мне-таки удалось не впасть в депрессию.

Когда я стал просматривать первые рекомендации, меня окунуло в такой водоворот, после которого, пришлось сутки отходить.

Но дальше, передо мной целые дни напролет, висели отмеченные маркерами, списки оценочной комисси, с прилагающимися фото, и я прокручивая в голове те ужасные картинки, что пришлось мне по неволе наблюдать, во время сканирования, больше и больше понимал как мучались мои бедные ребята. И как сложно порой принять действительно, отложив эмоции, и прочую рефлексию, единственно верное решение.

И дело еще было в том, что большенство из оказавшихся здесь в доме, получив шанс доказать что они не животные, а мыслящие, достойные называться венцом творения существа, становились еще хуже, чем были в своей жизни, там на земле.

К примеру, вот этот, простой на вид парень, Николай Камински, выходец из русской семьи, переехавшей в Канаду, на поверку оказавшийся мерзким педофилом, тайно совративший свою, пятилетнюю племянницу. Едва появившись в доме, вступил в партию моллокийцев. И до последнего дня являл собой образец разврата и аморальности.

Или вот еще, Каталина Ротэнзельц,, на земле уроженка Берлина, мать троих детей, прекрасная женщина, и отличная домохозяйка, оказавшаяся в итоге, убежденной легби, тоже в первые же дни жизни здесь, вступила в ряды этой партии развратников.

Запомнился еще Артур Бэренберг, Английский джентельмен. Трах- тара-рах!, На протяжении восемнадцати лет, насилующий там, свою дочь, являющийся, по мнению, всех знакомых, отличным семьянином, а в итоге ставший, одновременно отцом и дедом троих не полноценных детей. Этот с позволения сказать человек, был несколько раз осужден здесь за насилие над девушками, пока кто-то из жителей не придушил его в одном из темных коридоров.