Домовые, русалки и другие загадочные существа
Шрифт:
Нельзя сказать, что птица опасна для людей; с драконом или василиском ее не сравнить. И не только потому, что она не наделена колдовской силой, не дышит огнем или смертельным ядом – она, оказывается, совершенно равнодушна к людскому сообществу. Даже самый маленький птенец рухх не питается человечиной. И все же, как утверждают, птица-великан может стать причиной разных стихийных явлений. Например, сохранились сообщения о том, что неосторожное приземление или даже просто громкий хлопок ее крыльев становились причиной лавины либо камнепада.
Первооткрывателем птицы рухх считается персидский ученый Бузург ибн Шахрияр, разместивший ее в Индии. Другие говорят, что эта птица прилетает с Тибета,
Птица рухх не сразу удостоилась особого места в средневековой систематике. Так, например, рабби Бенджамин из Туделы отождествлял ее с грифоном, в результате чего на Западе эта путаница длилась до самого путешествия Марко Поло – тот окончательно разделил для западной науки этих существ. Тем не менее на Востоке рухх иногда изображали четвероногой, но при этом признавали птицей.
Иранцы знали эту птицу под другим именем – симург. Она обладала даром предвидения, но натура ее была двойственна, заключая в себе «добрую» и «вредоносную» половинки. В учении суфистов симург символизирует совершенного человека, обладающего знанием Божественной Сущности. Однако эту Сущность, как и легендарную птицу, невозможно увидеть. Сейчас некоторые специалисты полагают, что слова «рухх» и «симург» родственны, а симург во многом похож на грифона. Как царь птиц, симург-рухх изображался фантастическим крылатым существом с головой и лапами пса, покрытым рыбьей чешуей, что символизировало его господство на земле, в воздухе и в воде, а его яркое оперение затмевало блеск фазана и павлина.
Симурга наделяли способностью исцелять, иногда он выступал орудием судьбы, и ему приписывали бессмертие. Он был свидетелем троекратной гибели мира и знает все обо всех эпохах, прошедших и будущих. Симург был приемным отцом персонажа иранских легенд Заля, которого он младенцем нашел в пустыне и выкормил в своем гнезде, а затем давал пророчества его сыну Рустаму – знаменитому герою иранского эпоса.
Согласно этим представлениям, симург, как и птица рухх, велик и могуч. Подобно мифическому фениксу и волшебной птице мусульман анке симург живет от 700 до 2000 лет; дождавшись, когда у него подрастет птенец, он бросается в пламя и сжигает себя на погребальном костре.
В одной из поэм XII века автор делает симурга символом божества. Содержание аллегории весьма любопытно. Обитающий в дальних краях царь птиц Симург роняет одно из своих великолепных перьев где-то в центре Китая. Узнав об этом, другие птицы, которым надоели царящие среди них раздоры, решают отыскать повелителя. Они знают, что имя царя означает «тридцать птиц»; знают, что его дворец находится на горной гряде, кольцом окружающей землю. Сначала некоторые птицы, выказывая малодушие, не решаются отправиться в путь: соловей ссылается на свою любовь к розе; попугай – на свою красоту, ради сохранения которой ему надо жить в клетке; куропатка не может расстаться со своими птенцами и гнездом среди холмов; цапля – с болотами; сова – с мрачными деревьями. Но в конце концов они пускаются в это опасное путешествие и преодолевают семь долин и морей; название предпоследнего из них – Головокружение,
Многие из паломников не выдерживают тягот пути и возвращаются обратно, кое-кто из оставшихся птиц погибает. Тридцать же самых стойких, пройдя через все страдания и благодаря этому достигнув очищения, добираются до высокой горы Симурга. Наконец они обрели то, к чему стремились! И тут они осознают, что они-то и есть божественная птица, что «симург» – это каждая из них и они все вместе.
Эту историю в XV веке по-своему переосмыслил Алишер Навои в аллегорической поэме «Парламент птиц» (или «Симург»). В ней тоже рассказывается, о том как, пролетая над Китаем, Симург обронил перо необычайной расцветки – сверкающее столь ярко, что весь Китай оделся сиянием. С этого дня все китайское население обрело пристрастие к занятию живописью. Самым виртуозным живописцем стал Мани, легендарный основатель манихейства – религии, сочетающей черты зороастризма и христианства. Так в классической восточной поэзии образ Мани стал воплощением гениального художника, а симург, в дополнение ко многим своим волшебным качествам, – еще и символом искусства.
Птицы Солнечного сада
Сирин, Алконост, Стратим, Гамаюн – птицы древнейших сказаний. О них упоминают русские летописи, их изображения сохранились среди иллюстраций к древним рукописным книгам, на ювелирных изделиях Киевской Руси, в резьбе белокаменных соборов Владимиро-Суздальской земли (Дмитровский собор во Владимире – 1212 год, Георгиевский собор в Юрьеве-Подольском – 1230 год). Кто они, эти загадочные птицы-девы из Райского или, по-другому, Солнечного сада и как они попали в русскую культуру? Ответ на этот вопрос кроется в легендах и преданиях Востока.
Прежде чем попасть в Древнюю Русь, чудесные истории о легендарных птицах проделали долгий путь по Хвалынскому (Каспийскому) морю, а затем по Славянской реке (Волге), по которой плыли корабли из Индии и Персии. Суда везли разные товары, украшенные рисунками, в которых переплетались фантастические травы, цветы, звери и птицы. По притокам Волги, где водой, а где и волоком, отправляли их во все стороны Руси.
Кроме Волги был и другой путь, связывающий Киевскую Русь с Востоком, – это путь по Днепру и Черному морю. Шумным и оживленным был порт Корсунь (Херсонес) – на территории современного Севастополя. Корсуньские купцы не только держали в своих руках всю торговлю с Востоком, но и рассказывали местным жителям о далеких странах, пересказывали услышанные там мифы и легенды. Так на славянской земле начали оживать образы, ставшие затем понятными и близкими.
Алконост и Сирин. В византийских и славянских средневековых легендах Алконост – чудесная птица, жительница славянского рая Ирия. Лик у нее женский, тело – птичье, а голос сладок, как сама любовь, поэтому тот, кто услышит ее пение, может от восторга забыть обо всем на свете. Как говорится в предании, «Алконост близ рая пребывает, иногда и на Евфрате-реке бывает. Когда в пении глас испущает, тогда и самоё себя не ощущает. А кто вблизи тогда будет, тот все на свете забудет: тогда ум от него отходит, и душа из тела выходит».
Образ птицы Алконост восходит к греческому мифу об Алкионе, дочери бога ветров Эола, жене фессалийского царя Кеика – сына бога утренней звезды Эосфора. Как сообщает Овидий в «Метаморфозах», Кеик трагически погиб в бушующем море, в то время как Алкиона ждала его на вершине утеса. Когда же к скале прибило волной тело погибшего мужа, она бросилась с вершины в бушующие волны моря. И произошло чудо: боги превратили Алкиону в морскую птицу-зимородка, которая затем оживила погибшего мужа. Птицей стал и Кеик, соединившись с дочерью богов.