Дорогая княжна

Уба Александра

– Подъем и отбой по звону колокола. После десяти вечера в комнатах не должно быть посторонних. Письма отправляются и раздаются адресатам в начале каждой недели. Расписание классов вы найдете в общей гостиной. Она прямо по коридору, третья дверь налево. В комнатах вас уже ждет форма и всё необходимое для того, чтобы жить три месяца, ни в чем себя не ущемляя. Сейчас, – Мадам остановилась у первой двери, – я прошу вас переодеться и сложить вещи в корзины, подписанные вашими имени. Это касается и всех ювелирных украшений.

Девушки зашушукались, прикрывая рты ладошками

и поглядывая на графиню.

– Ваши наряды будут выдаваться вам по особым случаям: на официальные вечера и, конечно же, на выпускной, – заметила Мадам, недовольно поджала губы и развернула внушительной длины список, который держала в руках.

– Галлахер, Андервуд и Войцик! – провозгласила директриса. Наступила тишина. Краем глаза Иви заметила, что из толпы к графине пробираются две девушки, и тоже начала двигаться в ту же сторону. Остановившись перед директрисой, девушки ловко исполнили книксен. А Иви так и осталась стоять, хлопая ушами. Директриса в недоумении воззрилась на нее.

– Вы не хотите меня поприветствовать? – сухо поинтересовалась она. Иви прикусила губу, щеки её вспыхнули. Промямлив извинения, она неуклюже поклонилась. Директриса ткнула в сторону резной двери сложенным веером.

– Это ваша комната. Можете располагаться.

Двери распахнулись, пропуская девушек в комнату, и закрылись, отрезая их от прежней жизни и знакомого мира.

Глава 2

Эвелин представляла себе институт благородных девиц – а, судя по описанию Мадам, это был именно он – совершенно иначе. В мемуарах институток она читала о скудном питании, хлипких матрасах и спартанском воспитании. О воспитании судить она пока не бралась, но обстановка в комнате шла вразрез с её представлениями.

Кровати были спрятаны в нишах в стенах, благодаря чему в комнате было очень много места. У каждой был плотный балдахин, сейчас завязанный шнурком. При необходимости он мог скрыть хозяйку кровати от любопытных глаз.

– О, эта будет моей! – одна из девушек устремилась с правой кровати.

– Тогда эта – моя! – тут же спохватилась Иви, направившись к противоположной стене. Спать прямо напротив двери, пусть и с балдахином, не было желания. Их соседка чуть пожала плечами, но возражать не стала.

На кроватях обнаружилась не только форма – еще ночная рубашка и небольшая шкатулка. Оставив изучение содержимого шкатулки на потом, Иви развернула форму. Нижняя её часть содержала несколько подъюбников, а верхняя – корсет и тонкую блузу. Верхнее платье было песочного цвета, именного того оттенка, который в мире искусства считался “голым”. В комплект также входили несколько пар коротких панталон, которые уже не вызывали у Эвелин некультурного шока, чулки с лентами и пелерина, едва прикрывающая руки.

Иви вздохнула и краем глаза покосилась на соседок. Одна из них – светленькая и круглолицая – спряталась за балдахином и теперь мышью шуршала там, а вторая – более смуглая и темноволосая – начала переодеваться в ночное, абсолютно не смущаясь.

Последовав примеру светленькой девушки, Иви забралась за штору. Стянув покрытое

дорожной пылью платье, она со вздохом удовольствия облачилась в лёгкую ночную рубашку. Под кроватью обнаружились тапочки. Сложив одежду в корзину у двери, Иви заглянула в шкатулку. Внутри находились шпильки для волос, несколько лент и заколки с бантами того же цвета, что и платье. Эвелин и не сомневалась, что содержимое шкатулки было одинаковым у каждой воспитанницы.

Соседки молча укладывались спать, тушили свечи металлическими колпачками. Забравшись в кровать, Иви вздохнула. Какой странный сон… А еще страннее было то, что Иви, кажется, начала к нему привыкать… Да и что она оставила в Нью-Йорке? Бесперспективную работу, счета за аренду и рыбку, которая постоянно норовила всплыть кверху брюхом. Мать Иви погибла в авиакатастрофе, когда ей исполнилось восемь, а отцу она перестала быть нужна сразу же, как только тот нашел себе новую пассию.

А что, если всё же произошла какая-то необъяснимая магия, и Эвелин поменялась телами с пани Войцик? Не зря же об этом снято так много фильмов, откуда-то же эти идеи взялись?.. А ведь ими вполне мог поделиться какой-нибудь такой же путешественник по мирам. И если это действительно так, то где же сейчас настоящая Эвин? В дурдоме в смирительной рубашке?

Не успев сделать логичных выводов, Иви заснула.

Спалось крайне беспокойно: снилось какое-то помещение, затянутое дымом, травы и черепа на стенах. Откуда-то доносился гул не то барабана, не то бубна, который все приближался. И когда звук взорвался оглушительным раскатом совсем рядом, Иви проснулась.

Из-за неплотно задернутого балдахина пробивалась полоска света. Отодвинув ткань, Иви одним глазом выглянула в комнату.

– Доброе утро, – мягко, улыбнулась ей девушка напротив. – Ты вовремя проснулась: еще пятнадцать минут, и ты не успела бы привести себя в порядок. А Мадам любит, чтобы мы выглядели идеально, даже если не выспались.

– Откуда ты знаешь? – Иви села, свесила ноги с кровати. Её собеседница помолчала какое-то время, ловко заплетая льняные волосы в аккуратные косы. Уложив их «корзинкой», она прикрепила бантик и снова переключила внимание на Эвелин.

– Я училась здесь в прошлом в году. Но трагедия, случившаяся с моим отцом, вынудила меня прервать обучение и вернуться к семье, – лицо девушки отобразило крайнюю степень печали. Но мне повезло, что Мадам пригласила меня и в этом году.

– Так ты была здесь раньше? – лицо Иви вытянулось. – Расскажешь?

– За завтраком. Иначе мы обе опоздаем, – соседка рассмеялась – словно по полу комнаты рассыпались маленькие рождественские бубенчики. – Я – Лола, кстати. Лола Галлахер.

– Эвел… Эвин! Эвин Войцик.

Из-за узкой белой двери показалась вторая соседка. Судя по влажному полотенцу, которое она несла в руках, за дверью скрывалась ванная комната.

– Это Эвин, – кивком указала на Иви Лола. Девушка бросила полотенце на спинку кровати и сухо улыбнулась.

– Кая Андервуд.

Не дожидаясь какой-либо реакции от новых знакомых, Кая начала переодеваться.