Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи
Шрифт:
Дальше, больше. На улицах начали появляться люди с горящими от радости глазами, едва не бросавшимися в сторону каждого из проезжающих мимо автомобилей. С распахнутых настежь окон высовывались горожане и кричали от восторга.
Примерно через пол часа дал протяжный гудок завод-гигант ЗИС (Завод имени Сталина). Почти сразу же могучим ревом, который сложно было спутать с чужим, его поддержал «Электрозавод», за ним — «Красный пролетарий». Через час, словно прорвало плотину. Небо над столицей Союза оглашали протяжные гудки десятков московских заводов —
Москва. Кремль.
На улице все гремело, но внутри Кремля царила тишина. Четверо, оказавшись в фойе, встали у поста охраны, где молодой капитан никак не мог положить на место трубку телефонного аппарата.
— П-проходите, — наконец, справившись с шоком, капитан показал в сторону широкой мраморной лестницы. — Вас ждут.
Прибывшие растянулись. Впереди шел еще молодой сержант в грязной гимнастерке и темными разводами на лице. Следом двое крупных, словно вырубленных из камня, лейтенантов государственной безопасности тащили четвертого — перекошенного, еле слышно подвывающего человечка в грязно-белом кителе и брюках.
Поднявшись по лестнице, они замедлили шаг. Один из лейтенантов заметно поморщился.
— Товарищ сержант, Он того… Ну, в штаны, похоже, наделал. Что делать будем?
Кивнув, остановился и сержант.
— Ничего не будем делать, — он качнул головой, равнодушным взглядом окидывая скулящего человечка. — Нет ничего лучше запаха, которым пахнет труп твоего злейшего врага. Тащите Этого дальше, его уже заждались…
Лейтенанты переглянулись, кивнули, подхватили четвертого и потащили его дальше.
— Пришли.
У поворота их встретили двое молчаливых мужчин, настраивавших монстрообразный киносъемочный аппарат. Едва они вышли, как зазвучал характерный стрекот — кинокамера заработала.
— Товарищи, подождите, — один из лейтенантов предостерегающе вскинул руку. — Его нужно в порядок привести. Давайте хоть умоем.
— Нет! — откуда-то сбоку раздался недовольный голос с узнаваемой хрипотцой. Следом из кабинета вышел Верховный, с нескрываемым презрением смотревший на все происходящее. — Пусть весь мир увидит его настоящее лицо. Снимайте, товарищи, снимайте. Ничего нельзя пропустить, все должно быть заснято. Завтра же, как и обещали, подготовим для него клетку…
Стрекот съемочного киноаппарата усилился. Оператор крутил ручку, его помощник наводил резкостью объектива. У обоих лица были серьезные, невероятно сосредоточенные. Прекрасно понимали, что им предстояла работа, которая совсем скоро станет частью мировой истории.
— Внимательнее, товарищи. Ничего нельзя пропустить. Ничего…
А прямо перед камерой извивалось и скулило, подобно забитому псу, существо, еще недавно видевшее себя повелителем мира и ни мало ни много богоподобным существом. Сейчас же дикий ужас раздавил его сознание, как яичную скорлупку, низвергнув существо до ничтожного
Мордовская АССР, с. Сургодь.
Весь свой перелет до места, Риивал не проронил ни слова. Сидел с широко открытыми глазами, устремленными в одну точку, и молчал. И если бы не редкое моргание, можно было подумать, что мертв.
Почти не говорил он и тогда, когда самолет сел на поле за селом. Просто кивнул пилоту, и, закинув за плечо сидор с немудреными пожитками, пошел по тропе в сторону дома.
— Все едино, что этот мир, что Азарот…
Эта мысль, впервые пришедшая ему в голову, и была причиной столь продолжительной задумчивости и молчания. Ведь, долгое время Риивал «смотрел» поверху, видя лишь различия, ища несовпадения. Но сейчас понимал, что глубоко ошибался.
— Они, как братья-близнецы. Похожие и в то же время не похожие, но все же одной крови… Азарот и Земля… Хумансы похожи и не похожи на нас… Один, как лесной клоп. Раздавишь его, и потянет вонью. Другой похож на шершня, до последнего будет сражаться… Все такое же.
Его картина мира дала трещину. Переполняли сомнения, странные мысли. Появлялось много вопросов, которые никогда прежде не приходили в его голову. Почему все так похоже и одновременно не похоже? Если есть два мира, значит, могут быть и другие миры? А что там? Они другие или нет?
— Почему об этом никогда не говорили жрицы?
Так, разговаривая сам с собой, Риивал добрался до сада, который когда-то облюбовал для первого в этом мире алтаря. На месте огляделся, пытаясь определить, что изменилось, стало другим. Ведь, пришло время для воплощения Темной госпожи. Ее воля исполнена, все готово.
— Благословенная Ллос, твой хранитель пришел.
По древней традиции хранитель окропляет алтарь своей кровью, чтобы укрепить связь с богиней. Лишь после этого можно было приносить жертвы.
— Темная госпожа, что я еще должен сделать?
Дроу опустился на колени рядом со священным кругом, выложенным из камней. Чиркнул зажигалкой, от крошечного огонька сразу же занялись ветки. К небу потянулся дымок.
— Темная госпожа…
Он пребывал в растерянности, в оцепенении смотря на разгорающийся огонь.
— Что делать? Нужны еще жертвы? Какие, сколько?
Хуже всего, что алтарь казался «мертвым». Если раньше рядом с ним было полно всякой мелкой живности, которую тянуло сюда, словно магнитом, то теперь пусто. Эта часть сада напоминала безжизненную пустыню, лишенную всех соков. Разве так должно было быть?
— Почему, Темная госпожа?
Поднятая земля в его руках была холодной. Не было ни единой букашки, ни червячка. Ничего, совсем ничего.
— Кто тут?
Услышав странный шорох, Риивал вздрогнул. Ладонь сама собой сжала рукоять ножа. Почему он ничего не чувствует? Куда делось его чутье?