Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
«Это моя работа», — заявила я тогда Дэниелу, не осознавая даже, что говорю. Мне хотелось найти отгадку, а может, я повела себя так потому, что провалившаяся операция «Весталка» настолько отравила воздух вокруг меня, что мне срочно потребовалось противоядие. А может, и то, и другое, и третье. Но от одного мне было не уйти: кем бы ни была эта женщина и что бы она ни сделала, мы начали проникать друг в друга, сливаясь воедино, с того самого момента, когда появились на свет. Мы обе привели нас к этой жизни, к этому месту. Мне было известно о ней то, чего не знал никто другой во всем мире. Так что взять и бросить ее прямо сейчас я никак не могла. Кто еще, кроме меня, способен смотреть
В общем, я знала одно: я обязана закончить эту историю. Я единственный человек, кому это по силам. Осознание наполняло меня страхом. В принципе меня не так-то легко испугать, но, как и Дэниел, я всегда знала — за все нужно платить. Чего Дэниел не знал или же просто не упомянул: цена — как лесной пожар, она способна меняться до неузнаваемости, и выбор не обязательно останется за вами. Не всегда дано знать заранее, что будет дальше.
Не давала мне покоя и еще одна вещь, при мысли о которой всякий раз становилось лихо, словно во время качки: именно по этой причине Лекси и искала меня, именно этого она и хотела с самого начала. Ей нужен был кто-то, кто занял бы ее место. Кто-то такой, кто был готов послать подальше свою собственную опостылевшую жизнь, чтобы она испарилась словно утренний туман над травой. Кто был готов слиться с колокольчиками и зелеными побегами, пока она набиралась сил, расцветала, вновь обретала плоть и кровь и жила.
Думается, только в это мгновение мне казалось, что она мертва — девушка, которую я никогда не видела живой. Мне никогда не освободиться от нее. У меня ее лицо, и по мере того как я буду стареть, оно станет зеркалом, отражающим все те годы, которые она так и не прожила. Я жила ее жизнью, пусть всего несколько ярких недель. Ее кровь сделала меня той, кто я сейчас, точно так же, как она сотворила колокольчики и боярышник. Увы, когда я получила возможность сделать последний шаг, отделявший меня от нее, чтобы слиться в объятиях с Дэниелом посреди побегов плюща под звуки журчашей воды, стряхнуть с себя оковы прежнего «я» со всеми набитыми шишками и начать новую жизнь, я ее упустила.
Воздух был недвижим. Пора вернуться в Уайтторн-Хаус и сделать все для того, чтобы разрушить его мирок.
Неожиданно мне захотелось срочно поговорить с Сэмом. У меня даже живот свело. Казалось, сейчас для меня самое главное во всем мире — сказать ему, пока не поздно, что я возвращаюсь домой, что в некотором роде я уже, можно сказать, вернулась, что я напугана, трясусь от страха, словно ребенок в темноте, и что мне хочется услышать его голос.
Телефон Сэма был отключен. Так что я услышала только женский голос, предлагавший оставить сообщение для голосовой почты. Сэм был на работе: сегодня его очередь вести наблюдение за домом Неда или он в сотый раз перечитывает отчеты, на случай если вдруг что-то упустил. Будь у меня глаза на мокром месте, я бы непременно разревелась.
Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я установила телефон на режим личных звонков и набрала номер мобильника Роба. Свободной рукой прикрыла микрофон, чувствуя, как под ладонью бьется сердце. Я понимала, что наверняка совершаю ужасную глупость — может, даже самую большую за всю мою жизнь, но ничего не могла с собой поделать.
— Райан, — сказал он после второго гудка бодрым голосом — наверняка еще не ложился. У него всегда были с этим проблемы. Когда я не ответила, добавил с явной тревогой в голосе: — Алло?
Я отключилась. За мгновение до того, как мой большой палец нажал на кнопку отбоя, мне показалось, будто я услышала,
Помнится, когда мы с ним расследовали наше последнее совместное дело, была одна ночь. В три часа я села на свой мотороллер и покатила на место преступления, чтобы забрать Роба домой. По пути назад все дороги были наши, и я неслась на полной скорости. На поворотах Роб наклонялся вместе со мной, и мотороллер почти не ощущал лишнего веса, пока на одном повороте нас не встретили два мощных луча фар. Яркие и ослепительные, они росли, пока не загородили собой всю дорогу: навстречу по разделительной полосе мчался грузовик. Мой мотороллер проворно юркнул в сторону, легкий как травинка, и грузовик пронесся мимо, обдав нас мощным порывом ветра и ослепив фарами. По рукам Роба, что лежали на моей талии, время от времени пробегала дрожь, и я уже мечтала, как вернусь в дом, в тепло, и хорошо бы в холодильнике не оказалось пусто.
Ни он, ни я не подозревали тогда, что несемся сквозь наши последние мгновения вместе. Я привыкла не раздумывая полагаться на дружбу. Для меня она была чем-то вроде стены толщиной два метра, но не прошло и дня, как она стала рушиться буквально на глазах, и ничто в этом мире не могло удержать нас вместе. После я, бывало, просыпалась по ночам, и перед глазами стоял тот свет фар. Он с каждым мгновением становился все ярче и ярке, слепил и резал глаза словно солнце. Я видела его даже с закрытыми глазами — два слепящих луча посреди ночного шоссе. И я поняла, что в принципе могла бы нестись им навстречу. Что могла поступить как Лекси. Могла бы нажать на газ, чтобы нас унесло с дороги в небесную высь, в безграничное всепоглощающее безмолвие в самом сердце этого света, а потом и по другую его сторону, где нам уже ничто бы не грозило.
Глава 21
Новый ход был готов у Дэниела буквально через пару часов. Я сидела на кровати — таращилась в книжку братьев Гримм, в сотый раз читая одно и то же предложение, и все равно смысл от меня ускользал. В дверь кто-то постучал — вежливо так, ненавязчиво.
— Входи! — крикнула я.
Дэниел просунул голову в дверной проем. Он был все еще одет — безукоризненно белая рубашка, начищенные до блеска башмаки.
— У тебя найдется минутка? — вежливо спросил он.
— Разумеется, — ответила я не менее вежливо и отложила книгу.
Вряд ли это была капитуляция или, на худой конец, перемирие, но я с трудом представляла себе, на что может решиться каждый из нас, не имея в качестве группы поддержки остальных.
— Мне лишь хотелось, — начал Дэниел и повернулся закрыть за собой дверь, — быстренько переговорить с тобой. Пока никто не слышит.
Тело мое отреагировало быстрее, чем мозг. Пока он повернулся ко мне спиной, сама толком не осознавая зачем, я поверх пижамы схватилась за микрофон и со всей силой дернула вверх. Раздался еле слышный щелчок — я выдернула его из гнезда. Когда Дэниел вновь повернулся ко мне, мои руки невинно лежали поверх книги.
— Это о чем же? — спросила я.
— Да так, есть пара пустяков, — ответил Дэниел и, пригладив край одеяла, сел рядом, — которые не дают мне покоя.
— Вот как?
— Да. Почти с тех пор как ты… скажем так, поселилась у нас. Небольшие нестыковки, которые со временем начали тревожить меня все сильнее и сильнее. Когда же ты попросила подложить тебе в тарелку лука, у меня уже имелись серьезные вопросы.
Он выдержал вежливую паузу, на случай если мне вдруг захочется что-то сказать. Я лишь в упор смотрела на него. Господи, как я была наивна! Как я проглядела, к чему все идет!