Два шага до аншлага
Шрифт:
МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Можно?
БОГОРОДСКИЙ: Конечно, конечно! (Поднимается, пожимает ей руку). Итак, работа Глебовой понравилась. В Женеве подтвердили её перспективность, даже обещали кое-что подбросить из международного фонда.
МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Подождите радоваться. Возникла неожиданная проблема.
Приёмная.
Инна у компьютера. Ребята натирают пол. Входит Копыто.
КОПЫТО:
ИННА: Да.
КОПЫТО: Ты очень бледна.
ИННА: Это признак аристократизма.
КОПЫТО (глядя на полотёров): Ничего жеребцы! Им бы в поле пахать, а они по паркетам шаркают! Из-за таких вот у нас в армии дедовщина! (Заходит в кабинет).
ПАХОМ (растерянно): При чём здесь дедовщина?
ИННА: Не обращай внимания: он внимательно читает газеты и заучивает, с чем надо бороться.
ДАРАНЯН: Обаятельная личность!.. Педагог!.. Большой друг молодёжи!.. Его фамилия не Макаренко?
БАРБАРИС (Инне, кивая на Дараняна): Учти, он старается понравиться.
ИННА: Учла.
БАРБАРИС: А знаешь, с какой целью?
ИННА: Очевидно, с той же, что и ты.
БАРБАРИС: Нет У меня были прямые намеренья, а у него – косвенные: ему нужны подробности о Глебовой.
ИННА (Дараняну): Вы быстро сориентировались!… Как говорят в институте, она учёный с большим будущим. Работает у нас, преподаёт в мединституте, консультирует в больницах и поликлиниках, публикует научные статьи, выступает на симпозиумах… В перспективе – профессор, академик. И вообще… Женщина на главную роль.
БАРБАРИС: Что значит на главную роль?
ИННА: Это значит – не на эпизод.
БАРБАРИС: Ты не права: я к тебе очень хорошо отношусь!
ИННА: При чём здесь ты? Я у тебя даже не эпизод.
БАРБАРИС: А что?
ИННА: Так… Интермедия. Кстати, как поживает твоя Оля?
БАРБАРИС: Отлично.
ИННА: А Лёля?
БАРБАРИС: Прекрасно.
ИННА: А Даша?
БАРБАРИС (поправляя): Маша.
ИННА: Прости, я их путаю.
БАРБАРИС: Я тоже.
Кабинет. Богородский читает какое-то письмо. Копыто и Матильда Ивановна наблюдают за его впечатлением.
БОГОРОДСКИЙ: Без подписи?
МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Без.
БОГОРОДСКИЙ: Какая низость! Порвать и забыть!.. Слава Богу, уже не то время, когда анонимки калечили людям жизнь!..
МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Вы благородный человек, Аркадий Богданович, но…Вспомните, почему Иваненко не утвердили заместителем министра?..
БОГОРОДСКИЙ: Сравнили! Он же какие-то секреты продал американцам!
МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Это не доказано. Больше того, были опровержения, статьи в его защиту. Но всё равно, над ним уже висело это подозрение, и его уже никуда не продвигали. А всё началось с обычной анонимки.
КОПЫТО (берёт письмо, читает): «… Если не примете меры,
БОГОРОДСКИЙ (Перечитывает письмо. Задумчиво): Как не обидно, но в ваших словах есть доля истины: найдутся деятели, которые поверят, начнут звонить, выяснять, пойдут слухи, сплетни, пустые домыслы… (В раздумье). Хотя, конечно, дыма без огня не бывает.
КОПЫТО: Сексуальные домогательства.
БОГОРОДСКИЙ (брезгливо): Вы опять начитались газет.
КОПЫТО: В крайнем случае, половая разнузданность.
БОГОРОДСКИЙ: Умоляю, только без ярлыков!
МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Человек науки!.. В рабочее время!.. С женатым мужчиной!
ИННА (входя): Аркадий Богданович, приказ готов. Подпишите.
БОГОРОДСКИЙ (пробежав глазами): Тут не совсем точно сформулировано. Оставьте, я исправлю и отдам вам. Потом.
ИННА: Но вы же сами…
БОГОРОДСКИЙ: Идите. (Дождавшись, когда Инна вышла, обращается к Копыто). Вы с ней говорили?
КОПЫТО: Вызывал, зачитал. Предложил честно и откровенно признаться… Ну, вместо этого яростное отпирательство, возмущение, слёзы… Словом, типичная коррупция!
БОГОРОДСКИЙ (с досадой): При чём здесь коррупция? (Снова берёт в руки письмо). Маленький листок бумаги, а сколько волнений, неприятностей…Казалось бы, сегодня анонимки презирают, отрицают, высмеивают, но… Изменилось время, но не изменились мы, это уже в крови: бережное отношение к письмам трудящихся, страх и благоговение перед документом!.. А кляузник этим пользуется и пишет, пишет!.. Всякую мерзость, всякие небылицы!… (В раздумье). Хотя, если пишет, то что-то в конце концов всплывает….
КОПЫТО: Ничего! На очной ставке выясним.
БОГОРОДСКИЙ: Какой очной ставке?
КОПЫТО: Обыкновенной. Я на сегодня их всех вызвал. (Кивает на анонимку).
БОГОРОДСКИЙ: Как вы могли?! Это же бестактно!…
МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Вы очень благородный человек, Аркадий Богданович, но, по-моему, господин Копыто прав: нам нужны подробности.
БОГОРОДСКИЙ: Зачем?
МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Интересно! (Исправляясь) Для обобщений.
КОПЫТО: Проведём следственный эксперимент. Это поможет расследованию.
БОГОРОДСКИЙ: Очная ставка!.. Следственный эксперимент!.. Насмотрелись детективов!..
КОПЫТО: Значит, вы против расследования?
БОГОРОДСКИЙ: Я не против расследования. Я против этих страшных терминов!.. Почему «очная ставка»?.. Почему не товарищеская встреча?.. Почему «расследование»?.. Почему не просто дружеская беседа?.. Ведь это сразу выглядит по-иному… Кстати, наверное, по институту уже поползли слухи?
МАТИЛЬДА ИВАНОВНА: Нет. Мы никому не говорили.
БОГОРОДСКИЙ: Это хорошо. Но если бы слухи поползли, у нас был бы повод действовать.