Две стороны одной монеты
Шрифт:
Но рядом нет металла. Ничего, что могло бы ему помочь выбраться. С него сняли даже куртку и ремень, на которых имелись металлические вставки.
В голове начинает мутиться, перед глазами пляшут звездочки и цветные пятна, и Эрик снова ощущает ЭТО. Чужой разум.
Он не может говорить вслух, не стоит привлекать внимание своих пленителей, которые наверняка где-то за занавесом сторожат его на всякий случай.
«Я попался. Ты можешь сказать, где нас держат? Где мы находимся?»
Телепат молчит, и Эрик начинает злиться. Черт возьми, все это
«Ответь мне, сукин сын! Я не хочу тут сдохнуть! Я твой единственный шанс на свободу!»
Последнее слово отдается чужой болью, и контакт прерывается. Эрик недоуменно моргает, не понимая, что случилось. Его кисти все еще ноют, но телепат пропал и больше не отзывается. Сам прервал связь, паршивец!
У Эрика нет времени на злость, потому что штора отодвигается, и та самая блондинка, разодетая, будто чертов супергерой, в кожаный костюм, входит в комнату. На ее губах все та же притворно-милая улыбка, и Эрик злобно скалится ей в ответ. У двери остается мужчина в сером костюме. Он равнодушно скользит взглядом по пленнику, будто пришел сюда не за тем, чтобы охранять свою подружку.
— Эрик Леншерр, металлокинез. По словам моего коллеги, твоя комната выглядела впечатляюще, — Эрик молчит, и блондинка не заставляет себя ждать: — Как по мне, первое проявление дара в двадцать четыре года довольное жалкое зрелище. К этому возрасту те, кто доживают, используют свою мутацию в полную силу. А твой предел — расплавленные ножи и ложки в радиусе пяти метров. Прискорбно, что такой редкий и ценный дар достался такому тормозу, как ты.
— Все сказала, сука? — внутри у Леншерра кипят злость и обида, хоть он и понимает, как это глупо. Естественно, его хотят вывести из себя, чтобы он… что? Неважно, все плохие парни в кино так делают, реальность не очень отличается.
— Да нет, конечно, — девушка пожимает плечами. — Ах да, забыла представиться. Меня зовут Рейвен Даркхолм. Можешь обращаться ко мне мэм или мисс Даркхолм, — девушка неприятно улыбается, обнажая белоснежные зубы.
— Буду обращаться к тебе так, как ты этого заслужишь.
Рейвен обходит пленника по кругу, и Эрик чувствует, как каждый мускул в его теле буквально дрожит от напряжения. Со спины он совершенно беззащитен: ему могут просто перерезать глотку или вонзить под лопатку осиновый кол, как вампиру.
Цепкие женские пальцы с силой впиваются в его волосы, дергая голову назад.
— Что ты знаешь о нашей организации? Долго нас выслеживал?
— Если думаешь, что со мной будет просто, то придется тебе запастись терпением, детка, — Эрик заставляет себя улыбнуться.
— Я думаю, что ты бесполезный кусок дерьма и тебя следует пустить в утиль прямо сейчас, — она отпускает его волосы, оставив на лбу пару красных полос от острых ногтей, и снова появляется в его поле зрения.
— Что ж сразу не прикончили меня?
— О, — рот девушки округляется в притворном удивлении, — только из-за того, что о тебе просили.
— Кто
Лицо Хэнка неприятно искажается. Это не его мимика, Эрик знает Хэнка достаточно давно, чтобы видеть подмену. Не мог же Хэнк… О нет, неужели Эрик несколько лет провел рядом с тем, кто работал на Шоу, и ничего не заподозрил?! Досада заполняет все его существо. Сейчас блондинка засадит ему кол в сердце, и он так и умрет самым убогим мутантом-лузером на свете, которого обвел вокруг пальца даже скромный ботаник.
Девушка становится самой собой.
— Генри у нас слишком мягкотелый, несмотря на его мутацию. А я вот не склонна доверять даже тому, с кем всю жизнь живешь бок о бок.
Прекрасно, Хэнк еще и мутант.
— Сегодня Рождество? Будут еще сюрпризы, Санта?
Эрик не знает, что злит его больше: то, что Хэнк молчал все это время, или то, что сам Эрик даже не догадывался о чем-то подобном. За время своих поисков он подозревал всех и каждого вокруг в связи с группировкой Шоу, иногда переходя всяческие границы, доводя себя до паранойи. Но вот уж про кого бы он никогда не подумал, так это про того, кто был ему приятелем все эти годы.
— Да ты сам сплошной рождественский подарок, Леншерр. Шоу годами пускал слюни при мысли о том, что однажды найдет металлокинетика под рождественской елью.
— Так что ж он лично не пришел на меня посмотреть? В обморок упал от счастья? — слова еле выходят из его горла, каждое приходится давить через силу.
Он бы с радостью увидел этого ублюдка, чтобы плюнуть ему в лицо напоследок. Пусть лучше эта сука Рейвен убьет его здесь и сейчас, чем его способности достанутся Шоу, для чего бы он их ни искал.
Блондинка хмурит брови, стучит изящным пальчиком по подбородку.
— Зови своего начальника. Мы с ним старые знакомые, он тебе не говорил? — Эрик ухмыляется, копируя ее улыбку. — Однажды он поставил мне диагноз «шизофрения» и отпустил с миром глотать пилюли, потому что считал, что у меня были обычные глюки психопата. Думаю, он будет рад узнать, что просрал последние двенадцать лет в поисках моего дара по собственной неосмотрительности.
У Рейвен странное лицо, и Эрик чувствует себя так, словно он опять сидит перед врачебной комиссией. И та уже вынесла вердикт о его душевном состоянии.
Она вдруг разворачивается и молча уходит, забирая с собой парня в костюме. Тот выглядит слегка удивленным, но не задает вопросов.
Оставшись один, Эрик закрывает глаза. Его прошлое — сплошной обман, куда ни плюнь. Шизофрения, которой нет. Мутация, которая не проявилась вовремя. Телепат, который пропал в самый нужный момент. Друг, который оказался предателем и обманщиком. Его будущее — серое пятно неизвестности. Что его ждет? Боль, пытки? Смерть? А может, его попытаются завербовать, как и этих двух мутантов? Для чего еще Шоу искать редкие дары, если не для того, чтобы собрать армию?