Две встречи

— Первый осенний лист опадает с оглушительным грохотом, ведь вместе с ним обрушивается целый год.

Тонино нагибается и разрыхляет пальцем почву между корнями герани.

— Господи, какая сырость! Осень в этом году уж слишком дождливая.

Затем отрывает листок, растирает его в ладонях и сует мне под нос. Я ощущаю неведомый доселе аромат.

— Мята? Ментол? Или это одно и то же? С примесью гвоздики… Я вырос в городе, — оправдываюсь я. Тонино смотрит на меня с жалостью. Он не проявляет снисхождения к тем, кто не похож на него.

Низкорослый,

руки за спиной, он бродит по Саду забытых плодов. Этот общественный парк — его детище. Он расположен в Пеннабилли, деревушке, раскинувшейся на двух холмах в долине реки Мареккья. Здесь живет Тонино Гуэрра, если не пребывает в одном из своих домов в России. Своим присутствием писатель вдыхает богемную итальянскую жизнь в это захолустье, в сорока пяти километрах от Римини. Люди приветствуют его поклоном. У него в гостях Марчелло Мастрояни. Феллини уехал сегодня утром. Моника Витти пьет кофе на центральной площади. Голландские сценаристы набились в местную гостиницу в надежде подобрать жемчужины, рассыпаемые великим мастером итальянского кино.

— Вы пишете неплохо, но я лучше.

Тонино притормаживает возле многометрового плюща, подстриженного в форме слона. В Саду забытых плодов он поддерживает жизнь вымирающих растений и фруктовых деревьев, чтобы помочь сохранить посетителям воспоминания об их запахах и вкусах. Я втягиваю в себя аромат трав его детства. Но я не знаю этих запахов, они не пробуждают во мне никаких ассоциаций. Я честно в этом признаюсь. Маэстро раздумывает, имеет ли смысл демонстрировать чудеса подобному существу, лишенному памяти. Недовольно бормоча, он принимается яростно трясти плющ. Слон теряет свои листочки.

Гуэрра хватает меня за руку и тащит вглубь сада. Мы оказываемся перед небольшой триумфальной аркой.

— Ну же. Пройди под ней.

Сооружение выложено плиткой с характерными для Тонино мотивами в пастельных тонах. Повсюду в Пенна-билли — на дверных косяках, брусчатке, за церковным алтарем — вдруг оживают сказочные сюжеты со светло-зелеными птицами, лучезарным солнышком, золотыми улитками, розовыми змеями и ярко-желтыми пирамидами.

— Это Арка смелых сокровенных желаний. Иди же! У всех нас есть мечта. Пройди под ней и загадай желание. Можешь и не загадывать, конечно, но я сразу пойму.

Я прохожу под аркой и загадываю желание. И действительно, с возрастом для этого требуется смелость. Но я все же загадываю. Тонино, однако, вздыхает, так, словно я провалил экзамен, и вымученно улыбается. Старик-отец, не рассерженный, но разочарованный, он начинает карабкаться на холм.

Мы проходим мимо солнечных часов Тонино. Огромная мраморная плита в траве, на которой выгравирован циферблат. Если встать на нужное место, то отбрасываемая тобой тень укажет точное время. Сегодня ему не хватает терпения, и наши тени пересекают плиту на уровне полудня. Он держит путь в миниатюрную часовню в конце сада. Розовые керамические улитки оставляют на каменной двери часовни золотистые следы. Одна из них вросла в камень, словно ископаемое, пойманное временем.

— Это мой памятник Тарковскому, великому русскому режиссеру, — читает Тонино собственноручную надпись на кафельной плитке, — успевшему за свою короткую жизнь подышать чистым воздухом нашей долины. Камни для этого памятника собраны в разрушенных церквях. Мы верим, что эти камни хранят в себе песни, молитвы и надежду, услышанные ими тогда, когда они еще были стенами.

Он смотрит, какой эффект произвели на меня его слова, и говорит:

— Что мне больше всего нравится в долине реки Мареккья, так это ее пустынность. Когда я приезжаю домой и озираюсь, то ничего не вижу. Вот ты сейчас тоже

так думаешь — никчемная долина. Но день за днем я открываю здесь для себя что-то новое. Ты только что вернулся домой. Долина кажется необитаемой, но ты приглядись!

Не дожидаясь ответа, он отворачивается, не оставив мне возможности сказать, что я уже и так переполнен впечатлениями этих первых минут и потрясен его незаурядными взглядами. Тонино это неинтересно. Он захлопывает за собой калитку; отец, которого всю жизнь приходится убеждать в своей любви.

Сохраняя спокойствие, я вхожу в его Лавку воспоминаний. Это пустое помещение, ведь прошлое не продается.

— Я столько всего взял из этого края. Сейчас мне семьдесят два, пора отдавать долг. Висконти, Пазолини — все они родились здесь. Феллини, Рози, Антониони, во всех написанных нами сценариях я использовал местный материал: истории, типажи, чудеса природы. Ну а с Федерико мы, конечно, сделали «Амаркорд» — своего рода гимн Римини. Над Эмилией-Романьей глумятся, потешаются, ее пытаются предать забвению. Еда известна, да, лучшая в Италии, еще вино, Мадонна!.. Но кто знает культуру, холодные каменные своды рода Малатеста, закалившего область во время своего правления? Свои стихи я пишу на романьольском языке, а потом перевожу на итальянский. Сколько мыслей я здесь почерпнул! А теперь возвращаю их этой земле.

Пеннабилли — это Эдемский сад Тонино Гуэрра, к которому он всякий раз добавляет недостающую, по его мнению, деталь и плитку со стихотворением, поясняющим его мысли. И всегда с подписью. Создатель надписывает свой рай.

Тем, кто прилагает старания, капризная долина раскрывает часть сюрпризов Тонино. Но рисунки, которые, по словам местных жителей, Тонино прячет в дуплах деревьев, остаются недоступными взору, равно как и раскрашенные камни, которые он хоронит в земле или бросает в воды Мареккьи.

Сначала обнаруживаешь следы солнечных часов, припрятанных в каждом закоулке деревушки, всеми возможными и невозможными способами отмеряющих, как истекает или стоит на месте время. Человек должен осознать, что современная спешка не имеет смысла в этой долине мыслей.

Потом вдруг под средневековыми воротами натыкаешься на Беременную Мадонну Пьеро делла Франчески. Это копия, использованная в фильме Тарковского «Ностальгия». Теперь она печально смотрит на людей, приближающихся к дому Тонино.

Рядом часовня с изображением Il dopocena dell’ultima cena, то есть «продолжения Тайной вечери». На восьми алтарных картинах выражены мысли Тонино на эту тему. Голодные коты, пьющие из опрокинутого Иисусом кувшина. Упавший стул, будто кому-то пришлось поспешно уйти. Подвыпивший апостол. Развенчанный миф становится более человечным. Среди гор грязной посуды разбросаны хлебные крошки.

За пределами деревушки Тонино возводит святилище Мадонны снежного квадрата, точно на том месте, где несколько лет назад произошло чудо природы [1] . За ним, у холма, нужно еще построить театр под открытым небом, до которого сможет добраться только преисполненная решимости публика. В нем осенними вечерами Тонино хочет проектировать на облака выдающиеся итальянские фильмы.