Дворянство Том 1
Шрифт:
Юло схватилась за краешек стола, пытаясь удержаться на ногах.
– Отравил… паскуда… - просипела она.
– О, нет, - заботливо опроверг поклеп мужчина, подхватывая ее под руку. – Ни в коем случае. Хотя с другой стороны, как посмотреть. В конце концов, разница между ядом и не-ядом лишь в концентрации.
Курцио помог ей дойти, вернее силком сопроводил к низенькой тахте с двумя валиками, набитыми мягчайшей шерстью.
– Я не рискнул обманывать твой перстень-ядолов. Кроме того надеялся до последнего, что вы не передумали, а я дую на воду. И наконец, смерть от яда – не эстетично, да и слишком
– Сволочь, - прошептала женщина, пытаясь сопротивляться, но безуспешно. Курцио с мягкой настойчивостью уложил ее на тахту, стараясь, чтобы позолоченные ногти жертвы не сломались о твердое, например пуговицу или пряжку.
– Мне жаль, подруга, - очень серьезно, вполне искренне вымолвил Курцио, нависая над женщиной. Он взял подушку, крепко сжал в руках, обманчиво кажущихся мягкими, изнеженными.
– В самом деле, жаль. Я бы предпочел другой исход.
– Тебя… накажут, - выдохнула она. – Не скрыть…
– Это да, - согласился Курцио. – Но я и не собирался все скрывать. Нужно лишь выиграть немного времени. Пусть ждут, что сейчас я начну интриговать, стараясь утопить бывших подельников и отвоевать новое место, не упав слишком низко. А мы начнем действовать. Да…
Он оглянулся на трупы
– С ними придется повозиться, убрать кровь. Но это, в конце концов, простое мясо. Его быстро не хватятся. Главное, чтобы на тебе не было следов. А их не будет. Хватил удар, случается, увы, даже с лучшими из нас.
– Двое не простят, - сделала еще одну отчаянную попытку женщина.
– Ты опоздала, - слабо улыбнулся Курцио. – Вчера я вошел в истинную веру. Пантократор велик, и нет другого бога над Ойкуменой. Он простит мне борьбу с язычниками, коварно злоумышляющими против Императора и Церкви.
Юло задохнулась от подобного святотатства, выпучила и без того выкаченные глаза. Захрипела, не в силах молвить что-то связное.
– Увы, традиционного платка у меня все равно нет. Да и вряд ли по чину его тут использовать, все-таки я не экзекутор Совета. Обойдемся чем-нибудь попроще.
Курцио замолчал, поняв, что боится. Все-таки боится и болтовней оттягивает момент, после которого пути назад не будет. Юло посмотрела на своего убийцу снизу вверх и прошептала, уже не надеясь выиграть жизнь, одно слово:
– Почему…
В голосе женщины осталась лишь тоскливая обреченность, капля достоинства на пороге неминуемой смерти. И непонимание. Курцио спешил, была дорога каждая минута, однако немного искренности – то, что он мог подарить единственному человеку, которого, пусть и с натяжкой, звал другом детства.
– Мне надоело быть игрушечным рыцарем – достают из ящика, чтобы поиграть, а затем бросают обратно, едва игра наскучила. Никто не ценит мою работу, никто не собирается дать мне награду, достойную трудов. Я долго терпел и надеялся. Но сейчас…
Лицо бывшего двоебожника, а теперь верного прихожанина Церкви Единого, исказилось злой гримасой.
– Сначала вы превратили заговор
– Ты…
Но Курцио больше не слушал. Закончив короткую речь, полную долго вынашиваемой, свирепой злости, он бросил последний взгляд на такое знакомое лицо главы Совета Золота и Серебра. Лицо единственной девчонки, которая дружила с юным и нищим Мальтом…
И решительно накрыл его подушкой.
– Ну, положим, тела сейчас уберут, - сказал, входя, Шотан. Лицо опытного убийцы не дрогнуло даже на волосок. – Замыть кровь будет труднее, но можно кинуть на пол ковер.
Он критически обозрел комнату.
– Конечно, выбьется из стиля и ансамбля, однако сойдет… как временная мера.
– У меня есть верные люди, - Курцио перевел дух, поправил сбившиеся манжеты и подумал, что вспотевшее лицо нужно срочно припудрить, однако, не слишком усердствуя, иначе останутся потеки.
– Гайот на месте, как договаривались, - сообщил «солдатский» граф. – Его баталии подняты в алебарды. Но все происходит стремительно. Сейчас придется искать мальчишку и быстро его наставлять.
– Я уже просил не называть его так, - огрызнулся Курцио, поднимая подушку и оценивая, как выглядит удавленница. Получилось неплохо, такой труп вполне можно выдать за жертву сердечного приступа.
– Да, вы правы, - неожиданно согласился граф, когда островитянин уже приготовился услышать энергичную отповедь. – Следует обзаводиться верными привычками. Но все равно, слишком быстро. Придется ставить Его Императорское Величество перед немедленным выбором.
– Это мы уже обсуждали. Предполагалось, что у нас в запасе по крайней мере две-три недели. Но видимо Тайный Совет припекло, и тянуть хотя бы первого тепла они уже не могли.
– Что ж, - Шотан привычным жестом поправил тонкую прядь залакированных волос. – Мои люди сейчас уберут ее сопровождение, тех, что снаружи, при карете. Боюсь, этого уже не скрыть, будет грязно и кроваво. А дальше…
Курцио отжал пружину, соединил трость, решив, что полезный инструмент еще когда-нибудь да сгодится. Посмотрел на графа, затянувшего многозначительную паузу, и сказал:
– Господь с нами. Сила Его велика, и по воле Его наш Император найдет в себе решимость сделать все, что необходимо. Если же нет…
Дворяне обменялись понимающими улыбками.
– Да, - кивнул Шотан. – Когда императоров несколько, есть в этом одна хорошая сторона. Всегда можно найти другого.
– Кстати, - вспомнил бывший эмиссар Сальтолучарда. – Давно хотел спросить, но прежде это было бы неуместно. Теперь же, учитывая степень… доверительности, которая связала нас, рискну. Правду ли рекут слухи, что именно вы окончили земной путь Готдуа?