Дым осенних костров
Шрифт:
— На меня напало… животное, — уклончиво ответил Наль, не желая поднимать лишних вопросов. — Вчера потянуло в леса, но охотничий навык, видимо, уступил место военному. — Предваряя следующий вопрос, он кивнул в сторону приемного зала. — Спешу сообщить Его Величеству, что вынужден приступить к работе лишь по выздоровлении.
Нотариус понимающе поднял ладони.
— Не стану задерживать вас более. Да не погаснет ваш очаг!
— Пусть день сияет вам, лорд Ортальд.
Два стража у королевских покоев оказались еще немногословнее. Функцию свою они исполняли
Ночью прибыл высший посол, тайр-лорд твайлийского Сел’Этеля. Его Величество держал малый совет. Все могло затянуться надолго, ибо напитки и закуски велели подать прямо в кабинет. Наль представил, как требует срочной аудиенции, и оторвав короля от межгосударственных дел, объявляет о своей ране на боку. Он попросил стража в точности передать краткое сообщение, и когда тот повторил все слово в слово, направился назад, подавляя досаду. По крайней мере, он сделал все, что мог.
На лестнице, где Наль только что встретился с нотариусом, половиной пролета выше, мелькнуло лазурное платье с узорами серебристой нити по струящемуся шелку. Он вздрогнул, увидев Амаранту. Боль, горечь, ненависть и щемящая тоска захлестнули с головой; сердце мучительно заметалось в стесненной бинтами груди. Было в этой буре одно нечто, слишком сильное, чтобы сопротивляться.
Она приблизилась сама. От глаз ее не укрылось болезненное состояние бывшего жениха; она приписала это душевным страданиям.
— Наль… Никогда не желала я так… — Амаранта умолкла и опустила взгляд, собирая все свое мужество. — Прости меня, если сможешь.
Он готов был упасть к ее ногам, рыдать, унижаться, если нужно — хотя до того момента не мог представить себе бoльшего унижения, чем уже пережитое; готов был на коленях умолять одуматься, цепляясь за призрачную надежду — если бы не было слишком поздно. Прошлая ночь поставила точку в прошлой жизни.
— Не стоит. Хорошо, что наконец узнал я твое истинное лицо. Жаль только, память о тебе помогала мне переносить усталость, холод и раны, и с именем твоим на устах я шел в каждый бой. — Он помолчал с мгновение. — А вы будете хорошей парой: низость и предательство всегда идут рука об руку.
Как умело второй раз в жизни топтал он ее гордость, наносил словами удары, словно мечом, разбивал тщательно выстроенную защиту и безжалостно поражал как не находящую себе оправдания совесть, так и остатки нежности к нему, все еще хранящиеся в душе.
— Ты говоришь теперь много жестоких вещей, — звенящим голосом начала Амаранта, — потому что зол, потому что знаешь, что любое унижение сойдет тебе с рук!
Неожиданно для себя его губы дрогнули; их скривил сардонический смех.
— Кому же заказал Алуин свадебные кольца? Глаай-элкерам? Орвалю? Как полагаешь, не будет твое уступать прежнему в качестве?
Амаранта метнула на Наля нерешительный взгляд.
— Быть может, ты желаешь виру за расторжение помолвки?
Он качнул головой.
— Нет. Мне не нужна вира. Пусть Алуин даром забирает то, чего достоин.
Она порывисто сорвала с пальца кольцо
Безысходная скорбь вновь подкатывала к горлу и клокотала в груди юноши. Душа была сплошной открытой раной. Зачем, зачем встретились они сейчас? Удар хлыстом по избитому до полусмерти. Он не видел ничего перед собой и не помнил, как очутился во дворе замка.
Внезапное непреодолимое головокружение отрезвило, заставив остановиться. Какое-то время он тяжело, глубоко дышал, борясь с дурнотой и накатившей слабостью. Раны пощипывало при вдохе. Устремленный в пустоту взгляд встретил тусклый в свете луны блеск черного болота. Нечто светло вспыхнуло в стоящей маслянистой воде.
Наль вздрогнул.
Кто-то стоял перед ним, протягивая вперед руку с раскрытой ладонью.
— Вот, возьми. Хотя, думаю, ты не случайно его выронил.
Наль медленно поднял глаза. Его окружал замковый двор.
— Когда успел ты заболеть? — озадаченно протянул Меральд. — Мы с Деором приходили к тебе вчера; ты еще не вернулся от Амаранты. Но сегодня, я вижу, вы в ссоре…
Он качнул головой.
— Это не ссора. Расторжение помолвки.
Меральд потрясенно отступил на шаг. Глубокое изумление, почти ужас в глазах цвета рассветного неба вдруг показалось Налю таким наивным, словно сам он прожил уже семь веков и познал слишком многое.
— Неужели… дружба с принцем?..
— Да. Сомнения придворных оказались верны.
Друг все качал головой, сокрушенный известием, словно отрицание могло что-то изменить, а потом порывисто, крепко обнял Наля. Тот непроизвольно дернулся, хотя не почувствовал боли, скорее покалывание в корпусе.
— Да ты ранен! — понял окончательно ошеломленный Меральд. — Как, когда? Небо и звезды, не она же в ссоре пронзила тебя кинжалом?!
— Как сказать, — невесело улыбнулся Наль.
Меральд все еще пытался осмыслить услышанное. По-лисьему вытянутые с внешних уголков чистые глаза растерянно моргали. От изумления нос друга будто еще больше удлинился, уголки губ опустились. У него был такой оглушенный вид, что Наль едва не рассмеялся. Вычленив из потока вопросов главное, Меральд всплеснул руками:
— Но что делаешь ты здесь, когда должен находиться в постели под присмотром лекаря?
— Это я и собираюсь теперь.
— Пойдем. — Друг осторожно взял его под локоть. — Я провожу тебя.
Наль был глубоко благодарен за твердую руку, что дала опору не только телу, и за то, что всю дорогу Меральд молчал. Заслышав впереди шум Стролскридсэльвен, Наль повернулся и выжал из себя слабую улыбку:
— Я хотел бы… побыть один.
— Друг мой… Ты неважно выглядишь. Думаю, лучше довести тебя до дома.