Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь
Шрифт:
Казалось бы, отлучение Сонни от дома могло быть наказанием за исключение из Макберни. Но вероятнее все же, что военное училище Вэлли-Фордж было выбрано по общему согласию членов семьи. Скорее всего, Сонни не протестовал против поступления в училище, как того можно было бы ожидать от юноши одного склада с Холденом Колфилдом. Основания для таких выводов просты: Мириам ни за что не заставила бы сына делать что-либо против его воли, а Соломон не посмел бы на нее давить.
На собеседование в училище Соломон с Сонни не поехал. В этом часто видят свидетельство того, что отношения между отцом и сыном к тому времени якобы совсем разладились; но отсутствию Соломона на собеседовании имелась другая, даже более неприятная причина.
Когда Сонни поехал на собеседование в Вэлли-Фордж, Соломон отправил с ним свою светлокожую рыжеволосую жену. Соломон, по-видимому, никогда не пытался отрицать своей принадлежности к иудаизму. Но в данном случае, чтобы не навредить сыну, он предпочел избежать излишне любопытных взглядов. На фоне непростых отношений с сыном отсутствие Соломона в Вэлли-Фордж в день собеседования убедительно свидетельствует в пользу того, что он Сонни все-таки любил.
В Вэлли-Фордж, куда они прибыли во вторник 18 сентября, Сонни, Мириам и Дорис постарались произвести наилучшее впечатление. Это было очень важно, тем более что зачисление было назначено на ближайшую субботу, а в училище уже получили из Макберни табель Сонни и его школьную характеристику. В ней говорилось о «несобранности» абитуриента и о том, что по успеваемости он был 15-м из 18 учеников. Педагоги Макберни оценили коэффициент умственного развития Джерома Сэлинджера в 111 баллов, отметив, что при богатых способностях ему «незнакомо слово «усердие». Свое послание они завершили указанием на то, что «в последнем полугодии его одолевали подростковые проблемы».
К счастью, Вэлли-Фордж было на тот момент молодым училищем, вынужденным конкурировать с более богатыми и модными учебными заведениями. Каким бы «несобранным» ни был абитуриент, администрация не собиралась отказываться от причитавшейся за него платы и зачислила Сонни в. ряды курсантов. Два дня спустя Соломон Сэлинджер с легким сердцем отправил в Вэлли-Фордж пятидесятидолларовый вступительный взнос, приложив к чеку записку, в которой поблагодарил за любезность преподавателя, проводившего собеседование. Памятуя о характеристике из Макберни, в письме от 20 сентября 1934 года он заверил сотрудника училища по имени Чаплин Вальдемар Айван Рутан, что «Джером будет вести себя подобающим образом и… проявит приверженность традициям вашего учебного заведения».
В Вэлли-Фордж Джером вместе с другими тремястами пятьюдесятью курсантами подчинялся строгому военному распорядку. День, до отказа заполненный построениями, классными занятиями и бесконечной строевой подготовкой, начинался с подъема в шесть утра. Все, что ни происходило за день, делалось сообща и по расписанию. Курсанты жили по несколько человек в комнате, все вместе ели в столовой, по воскресеньям в обязательном порядке посещали церковную службу. Конец дня знаменовался сигналом отбоя, который звучал в десять вечера.
Тщательно регламентированная жизнь курсантов была насквозь проникнута воинскими понятиями долга, чести и субординации. Любое отступление от уставных правил сурово каралось, а таких правил в Вэлли-Фордж действовало немало. Курсант был обязан складывать личные вещи в строго определенном порядке. Форму полагалось носить постоянно и содержать при этом в идеальном состоянии. Самовольная отлучка из училища считалась тяжким проступком. Женщины на территорию не допускались. Курить дозволялось только тем курсантам, кто
Знакомство с военной дисциплиной стало суровым испытанием для избалованного матерью юноши, до сих пор не желавшего утруждать себя учебой и нарушавшего даже те немногие правила, соблюдения которых от него требовали. Вдобавок многие соученики по Вэлли-Фордж поначалу его невзлюбили. Сэлинджер был тощим и долговязым (на групповых снимках он, в висящей мешком парадной форме, всегда стоит в заднем ряду), его манеры, как многим казалось, отдавали нью-йоркским снобизмом. К тому же он поступил сразу на третий курс и тем самым избежал жестокого обряда посвящения в курсанты. Оказавшись в одиночестве, впервые лишенный семейной поддержки, Сонни искал убежища под маской язвительности и нарочитой отстраненности, что тоже не располагало к нему других курсантов.
Тем не менее Сэлинджер быстро освоился в новых условиях. Он перестал откликаться на прозвище Сонни и имя Джером, требуя, чтобы его называли Джерри Сэлинджер. Живость и острота ума помогли ему сблизиться с некоторыми курсантами — впоследствии они стали его закадычными друзьями. Дружба со старшими соучениками Уильямом Фейсоном и Гербертом Кауфманом еще более окрепла после окончания училища. Сэлинджер дружил и с соседями по комнате Ричардом Гондером и Уильямом Диксом. По прошествии нескольких десятилетий он вспоминал Дикса как «самого лучшего и доброго из всех», а Гондер, весело живописуя их с Сэлинджером совместные похождения, называл его человеком «заносчивым, но преданным».
Училище Вэлли-Фордж явно послужило прообразом закрытой школы, в которой учился Холден Колфилд. Едва роман «Над пропастью во ржи» увидел свет, как читатели начали выискивать в молодом Сэлинджере черты сходства с Холденом — и занимаются этим до сих пор. Между ними действительно много общего. Обоим были противны царящая в школах фальшь и заправляющие школьной жизнью «зануды». Как и Холдену, Сэлинджеру нравилось нарушать правила — пусть даже все нарушения сводились к тому, чтобы на несколько часов улизнуть за пределы школы или тайком покурить в комнате. И тот и другой любили пародировать товарищей, шутить с самым непроницаемым выражением на лице, отпускать ядовитые замечания. Но при всем множестве черт, роднящих курсанта Сэлинджера с Холденом Колфилдом, различий между писателем и героем его книги тоже немало.
Так, преподаватель английского время от времени приглашал Сэлинджера к себе домой на чаепитие — воспоминания об этих визитах, без сомнения, отразились в сцене романа, когда Холден пьет чай у «старика Спенсера». Однако Сэлинджеру вряд ли приходилось выслушивать поучения относительно того, как ему следует жить и как писать сочинения о Древнем Египте.
В одно время с Сэлинджером в Вэлли-Фордж на самом деле учился курсант по имени Экли. Через много лет после выхода романа ближайший друг этого Экли страстно выступил в его защиту, с пеной у рта доказывая, что между реальным человеком и персонажем книги нет Никакого сходства.
Случай со злосчастным Джеймсом Каслом тоже основан на эпизоде из жизни училища. По рассказам соучеников Сэлинджер знал, что незадолго до его поступления в Вэлли-Фордж один курсант разбился насмерть, вывалившись из окна. Произошло это при не до конца выясненных обстоятельствах, поэтому гибель курсанта сразу обросла слухами.
Между основателем Вэлли-Фордж полковником Бейкером и директором школы Пэнси мистером Термером много общего. Оба они в погоне за дополнительными деньгами сооружали потемкинские деревни на показ родителям, приезжавшим навещать учащихся по воскресеньям. Чопорный, увешанный значками и наградами, полковник Бейкер зачастую оказывался легкой мишенью для издевательских шуточек Джерри. Но при этом позже, после окончания училища, Сэлинджер не раз обращался к Бейкеру за помощью и советом.