Джейн Сеймур. Королева во власти призраков
Шрифт:
Джон пританцовывал от радости, когда встречал тетку, а Нэд уже превратился в очаровательного малыша, делавшего первые шаги. Джейн легко могла представить, как скучала по ним Кэтрин, и своего обещания не забыла.
Грубоватое лицо Гарри посмурнело.
– Разумно ли это?
– Она их мать.
– Давай спросим мнение нашей матери. Если она согласится, я составлю тебе компанию.
Внизу отец уговаривал сэра Фрэнсиса остаться.
Брайан осушил кубок вина, который держал в руке:
– Сэр, благодарю вас, но в этом доме траур,
– Она была вам кузиной, – сказал отец, – и за одно только то, что вы сделали для Джейн, мы будем рады вас приветить. Вы так далеко отклонились от своего пути.
– Ну, должен признать, хороший ночлег и отличная еда, которой славится леди Сеймур, – это весьма соблазнительно после нескольких дней в дороге, – ответил Брайан. – Благодарю вас.
– У северной стены, – указала мать, – рядом с медной доской твоего брата.
Джейн легко нашла место – оно было отмечено охапкой увядающих роз. Она преклонила колени в старинной церкви, все еще не в силах поверить, что ее милая Марджери лежит здесь, упокоенная вместе с юным Джоном и прахом их предков. Джейн попыталась молиться, но слова не шли с языка. Гнев – вот единственное, что она ощущала, из-за того что невинная жизнь пресеклась в самом начале. Сходное чувство наверняка испытывали сейчас многие люди по всей Англии. Как бы ей хотелось сказать Марджери, что она ее любит. Жаль, что она редко делала это раньше. А теперь уже поздно.
Но для Кэтрин еще не поздно было увидеться с сыновьями, а для самой Джейн – сообщить детям, как много они значат для матери. Надо использовать эту возможность. Приняв такое решение, Джейн быстро проскакала пять миль обратно в Вулфхолл.
– Нет! – твердо отрезала мать и стала месить тесто для выпечки с такой силой, будто хотела наказать его за что-то. – Это только расстроит мальчиков. Джон знает, что его мать совершила плохой поступок и должна оставаться в Эймсбери, чтобы искупить свой великий грех. Малыш Нэд ее не помнит. Оставь их в покое.
Джейн попыталась снова:
– Я обещала ей, что постараюсь сделать все возможное, чтобы она увиделась с детьми, если она даст слово молчать о случившемся.
– Я думаю о мальчиках, – вздохнула мать, – а не стараюсь наказать ее. Может быть, есть какой-то способ сделать так, чтобы она их увидела, а они об этом не знали.
– Это зависит от того, может ли Кэтрин покидать аббатство. Она должна вступить в монастырь?
– Нет. Условились, что она будет жить там и платить за свое содержание из оставленных отцом средств, которые ей обязаны выделить, если она удалится в монастырь. Она может выходить из обители по своему желанию.
– Тогда у меня есть превосходное решение! – радостно заявила Джейн.
Разумеется, ехать в Эймсбери, пока бушует лихорадка, было неразумно, а эпидемия продолжалась все лето. В течение этого времени Джейн вместе
С наступлением осени похолодало, и до Вулфхолла докатились сведения, что потница наконец отступает из Уилтшира. Джейн раздумывала, не пора ли ей возвращаться ко двору, но было неизвестно, как обстоят дела с лихорадкой за пределами графства, и она почувствовала, что лучше остаться с родными еще ненадолго. Мать тяжело переносила смерть Марджери, и Джейн была нужна дома. Королева Екатерина поймет ее, в этом Джейн не сомневалась.
Вскоре настал момент, когда поездка в Эймсбери показалась им с Гарри безопасной. О новых случаях потницы там не было слышно уже несколько недель. Когда они прибыли, был базарный день, хотя из-за поветрия народу на рынке собралось заметно меньше, чем бывало раньше. Гарри повел мальчиков по лавкам, пообещав, что позже, если они будут вести себя хорошо, то увидят выступление акробатов и жонглеров. Джейн поспешила в аббатство и спросила у привратницы, можно ли ей увидеться с леди Сеймур. Лицо женщины осталось безучастным. Монахиня позвонила в колокольчик, и послушница была послана позвать Кэтрин. Джейн попросили подождать в пустой маленькой приемной.
Минут через пять появилась Кэтрин. За прошедший год она исхудала, серое шерстяное платье болталось на ней. Белый чепец покрывал волосы, а на милом лице появились едва заметные морщины – следы печали. Затворница смотрела на Джейн, как на привидение.
Джейн встала и взяла невестку за руки:
– Я приехала проведать вас. Весь год я провела при дворе на службе у королевы, иначе приехала бы раньше.
– Ну и как, по-вашему, идут мои дела? – с горечью в голосе спросила Кэтрин. – Вам приятно видеть, как я страдаю?
– Не по моей воле вы оказались здесь, – напомнила ей Джейн. – Мне вас жаль. Я часто о вас вспоминала.
– Мне все тут ненавистно, – проговорила Кэтрин. – Эдвард тоже ходил на сторону, но его не заточили в монастырь. Разве я еще недостаточно заплатила за свой грех?
– Такие условия поставил ваш отец.
– Это Эдвард выгнал меня из дому! Мне некуда было идти без средств к существованию. Джейн, вы можете поговорить с ним? Попросите его забрать меня отсюда. Я так скучаю по детям! Это пытка!
– Они здесь, – тихо сказала Джейн.
Лицо Кэтрин изменилось.
– Правда? Где? Я могу их увидеть?
– Да. Я для этого и привезла их. Мальчики на рынке с Гарри. Но они не должны вас видеть. Это только расстроит детей, а у них и без того много трудностей. Марджери умерла в июне от потливой лихорадки.
Кэтрин будто не слышала ее:
– Но я их мать! Вы не представляете, как мне хочется их обнять!
– Простите, – сказала Джейн, тронутая отчаянием Кэтрин, – но мы все считаем, что так будет лучше. Или вы посмотрите на них издалека, или не увидите вовсе.