Джон Найтингейл. Страницы из дорожного блокнота
Шрифт:
— Простите, Реджинальд, мы очень спешим.
— Тогда я с вами, господа.
Не тратя более времени на пустые разговоры, мы, уже втроем, продолжили путь. К чести Кроуфорда, он не задавал вопросов, видимо, проникнувшись нашими серьезными лицами. Проходя мимо парадной лестницы, я услышал громкие голоса, доносящиеся из Красной гостиной, однако мы быстро миновали этот участок и скоро достигли цели.
— Запертая дверь, как я не догадался, — Кроуфорд вдруг дотронулся до висков, будто у него внезапно разболелась голова. — Странное чувство... Я что-то помню, какие-то голоса, крики... Что со мной?
Он
— Прошу, продолжайте! Мое время на исходе, — взмолился он.
— Что, черт возьми, происходит?!
Я не стал отвечать, а вместо этого приложил ладони к двери, надеясь отыскать хоть одну достаточно широкую щель, чтобы вставить рычаг.
— Дернете за ручку, — посоветовал Морель. — Смелее.
Я послушался. Дверь не поддалась ни на дюйм. Мы все буквально чувствовали, как утекают драгоценные минуты. И тут некая мысль посетила меня:
— Натали Элизье! Что, если она не сумасшедшая? Что, если она увидела Александра таким, какой он есть на самом деле, и испугалась этого? Нам нужна Натали, я уверен.
Отчаяние на призрачном лице Мореля сменилось надеждой. Одно лишь омрачало ее — брат Натали, он не подпустит нас к сестре ни на шаг.
— О нем не беспокойтесь, — успокоил нас Реджинальд. — Мы с Полем... мы с ним нашли общий язык. Я уговорю его.
Что бы не подразумевал Кроуфорд, слово свое он сдержал. Поль и Натали Элизье показались в конце коридора, однако чем ближе они подходили, тем тревожнее мне становилось. Наконец, Натали увидела нас и с диким криком вырвалась и побежала прочь. Морель с горестным вздохом закрыл лицо руками. Оставалась лишь четверть часа до Рождества.
— Поль, подожди! — Реджинальд схватил юношу за руку и что-то тихо прошептал тому на ухо. Несколько томительных секунд Поль колебался. Занятый его сестрой, я до сего момента не обращал на старшего Элизье внимания, и только сейчас заметил, как он молод и какие печальные у него глаза.
Точно зачарованный, он прошел мимо нас и взялся за ручку. С тихим скрипом, дверь отворилась, из из-за нее вырвался столб сияющего белого света, от которого на глазах выступили слезы, а сердце заныло от светлой грусти. Все вокруг стало казаться нереальным, словно душа моя вышла из тела и парила над миром, ощущая абсолютное счастье. Вот Реджинальд заслоняет собой юного Поля, а Александр Морель протягивает дрожащую прозрачную руку к свету. Шаг, и он растворяется в нем, и больше я не видел ничего. Только сияние чистого счастья и покоя.
Экипаж катился по заснеженной дороге, увозя нас прочь, обратно в Париж, к живым людям.
— У меня создалось впечатление, Джон, что вы не удивлены произошедшим.
Кроуфорд сидел напротив в обманчиво расслабленной позе и не сводил с меня внимательного взгляда.
— То же самое я могу сказать и о вас. Вы прекрасно держались.
— Приму это как комплимент, однако вы таите в себе массу загадок, доктор.
Я отвернулся к окну. Да, после прошлой ночи я мог всецело доверять Реджинальду, однако для его спокойствия, продолжал упрямо хранить молчание.
— Ладно. Тогда объясните мне хотя бы, почему именно Поль? Ведь истинную сущность Мореля видела его сестра.
—
— И какая же?
– Братской любви. Нежности, жалости, называйте как хотите, — я протер рукавом стекло и улыбнулся. — Я знаю, что говорю.
— Тогда почему вы не открыли эту дверь сами?
Я не знал ответа. Возможно потому, что в моей душе слишком много зла, слишком много на ней следов от разочарований, обид и гнева. А может, все дело в капитане Гранте, но мне совершенно не хотелось о нем вспоминать. Главное, что Морель обрел долгожданный покой.
Реджинальд сменил тему, заговорив о ничего не значащих вещах, но я продолжал чувствовать на себе его взгляд.
— Джон, — позвал он, привлекая мое внимание. — Где вы остановились?
Я припомнил название постоялого двора.
— Перебирайтесь ко мне, места в доме достаточно, и я могу помочь вам в ваших поисках.
Действительно, со своей удивительной способностью видеть связь между вещами он не мог не сделать определённых выводов из моих каждодневных прогулок по рю де Лешель.
— Но сначала завтрак. Ведь сегодня Рождество. С Рождеством вас, Джон.
Взгляды наши впервые за всю поездку встретились, и мы, не сдержавшись, оба громко расхохотались.
И это вовсе не было последствием стресса. Это было переполнявшее нас счастье и радость от того, что чудо все-таки случилось.
— С Рождеством!
[1] Который час? (фр.)
[2] Извините, я не понимаю (фр.)
[3] Вы должно быть шутите! (фр.)
[4] Боже мой, какой кошмар! (фр.)
Страница пятая.
Любовь, которая не умирает.
"Здравствуй, дорогая Ханна!
Мой визит в Париж затянулся, о чем я жалею лишь в те минуты тоски, когда вспоминаю, как давно мы с тобой не виделись. В остальном же дела мои обстоят наилучшим образом, ибо город сей поражает своей изысканной красотой мою загрубевшую душу. О, Ханна, как много бы я отдал, чтобы быть здесь вместе с тобой! Показать тебе все местные красоты, прогуляться с тобой по Марсовому полю, провести тебя по всем дорогим блестящим магазинам. Помнишь ведь, как детьми мы клялись никогда не оставлять друг друга? Но, увы, мне рано возвращаться в Англию — дело, уведшее меня так далеко от дома, все еще не окончено, и потому я не могу покинуть Париж, однако прошу тебя, заклинаю, не волнуйся за меня понапрасну. Я в надежных руках и со мной ничего не случится.
Помнишь, в прошлом письме я рассказывал тебе про своего парижского друга, сэра Реджинальда, виконта Кроуфорда? Уверяю тебя, он не оставит соотечественника в беде. Кроме того, именно благодаря ему за минувший месяц мне посчастливилось посетить великое множество достопримечательностей, коими славится этой город.
Позволь также выразить мою глубочайшую радость по поводу будущего прибавления в вашей семье. Тешу себя надеждою, что смогу стать самым лучшим дядей в мире для вашего малыша. Передавай Генри мои поздравления.