Единственная призрака. По праву рождения
Шрифт:
— Но это всё в далёком прошлом, принцесска, — он в мгновение оказывается в практически недопустимой близости от меня. — Я не хочу говорить об этом, потому что для меня это было триста лет назад. Слишком давно, чтобы придавать этому значение. Но я знаю, что ты придашь значение всему, что я скажу. Ты будешь думать о том, о чём давно уже не думаю я. Я не хочу говорить тебя многое, потому что не вижу в этом смысла, а не потому что не доверяю тебе.
Мне привычно хочется его обнять, и также привычно я себя одёргиваю. Вот бы хоть ненадолго почувствовать его живого рядом. Наверное, сейчас я желаю
— Давай не будем больше о грустном? — предлагает он. — Тебе нужно поспать.
Я соглашаюсь, укладываюсь в постель, запутанная в обрывки своих мыслей и засыпаю, как всегда, до последнего глядя в глаза моего призрака.
Мне снится мой старший брат Мерир. Его красивое, искажённое яростью лицо, к которому невозможно относиться равнодушно, приближается, как всегда, пугая меня до дрожи. Его можно либо любить, либо ненавидеть. Третьего не дано. В какой-то момент его черты искажаются, становятся моими чертами, и это уже я сама пугаю себя. Если подумать, то да, всё так. Я такая же. Я больше похожа на него, чем нам обоим бы хотелось.
Потом мне снится, как я уезжаю от него (или от себя). Снится, что я королева Крепости. Все улыбаются мне, но теперь почему-то их улыбки кажутся мне ненастоящими. Мне снится Аэрт, который очень быстро ставит меня на то место, которое он считает для меня подходящим. Он слишком красив, и если быть честной, то даже во сне я слишком в него влюблена, чтобы дать отпор.
Снится озеро, которое так меня манит, что я готова в нём утонуть, снится мой переход с мастером Ирэ через невесть откуда взявшийся портал, тёмные подземные коридоры, мой страх…
Снится предплечье Хагана на моей шее, кончик его носа скользит по моей коже, только в отличие от реальности, в моём сне мастер не останавливается, невесомо касается губами моих губ, а я улетаю в бездну, в которой вижу только серые глаза и больше ничего.
2
— Ты дерёшься словно девчонка! — потешается надо мной Аран.
Мы кружим друг напротив друга. Все кадеты уже разошлись по своим комнатам, а значит, полигон в нашем полном распоряжении. Аран гоняет меня почти до потери сознания каждый вечер несколько месяцев подряд. Иногда мне кажется, что он меня не защищает, а сам старательно стремится угробить.
— Я и есть девчонка, если ты не забыл, — очерчиваю круг тренировочным мечем и иду в атаку.
По правде сказать, результаты тренировок я чувствую: теперь дольше держусь в поединке и чаще отражаю удары старинного меча. Иногда мне даже удаётся задеть Арана, и тогда он хвалит. Себя, конечно же. За то, что он такой славный тренер. Сначала было не просто тренироваться с призрачным партнёром, но сейчас я уже привыкла реагировать на малейшее дуновение ветра так, как если бы противник был из плоти и крови. Мне кажется, именно эта развившаяся у меня привычка и улучшила качество наших тренировок.
— Это не оправдание, принцесска, — древний воин ловко уходит от столкновения, перекручивается на месте и, перехватив мою руку, прижимает лезвие призрачной
Меч меня не ранит прежде всего потому, что так хочет Аран. Я смотрю в лицо своему призраку, и в полутьме мне удаётся разглядеть шальную улыбку, запутавшуюся в короткой густой бороде. Он мной доволен. Наши взгляды сцепляются на несколько долгих мгновений. Иногда мне кажется, что в такие моменты мы мысленно проговариваем друг другу все то, что не готовы сказать вслух.
— Кто-то идет, — сообщает мне Аран, нехотя отстраняясь от меня. — Не опасно.
Мой тренировочный меч утыкается остриём в каменистую почву, а с другого края на моё грозное оружие наваливаюсь я в попытке отдышаться. Когда-нибудь я его одолею.
— Не прикидывайся, — дразнит меня воин.
— Сгинь, — я поворачиваю кольцо и оглядываюсь.
В густых сумерках можно различить тёмную фигуру, которая спускается по винтовой лестнице с Ветрового коридора. Разглядеть что-либо детально невозможно, но и прятаться уже не имеет смысла: гость наверняка слышал мои яростные вскрикивания, которыми я сопровождала каждый свой удар. Я сползаю на землю, откидываюсь назад и вглядываюсь в яркие звёзды, блестящей россыпью сияющие над Крепостью. С каждым днём лежать на земле становится всё холоднее, но я не могу отказать себе в удовольствии полюбоваться звёздным небом. Изо рта рвано вырываются неплотные облачка пара. «Скоро выпадет снег и придётся отказаться от своего посттренировочного ритуала», — с сожалением думаю я. Звёзды после тренировки — одна из немногих радостей моей нынешней жизни.
Слышу тихие шаги. Кто-то старается не выдать своего присутствия раньше времени. Я удовлетворённо улыбаюсь: раньше я бы не обратила внимание на такой незначительный шум, но Аран научил меня слышать. Мне хочется козырнуть новым умением.
— Я уже закончила, — обращаюсь к нежданному гостю. — Скоро освобожу полигон.
Небольшая заминка сообщает мне о том, что я всё-таки застала визитёра врасплох.
— Ты мне не помешаешь, — низкий голос режет по моим нервам.
Аэрт.
Сердце предательски совершает кульбит и замирает.
— Тогда я ещё немного полежу, — как можно безразличнее отвечаю я.
Неформальный, но безусловный лидер нашего отряда подходит ближе, задумчиво глядит в темноту некоторое время и опускается рядом со мной на землю. Я молчу, жду от него объяснений своего непривычного, и оттого странного поведения.
— Я давно хотел спросить, — на удивление неуверенно произносит он. — Что ты задумала?
— В каком смысле? — я вкладываю в свой голос всю напускную скуку, которую только могу найти в закромах своей души.
— В прямом, — пожимает плечами Аэрт.
Со своего положения я вижу только его спину, и мне приходится делать колоссальные усилия над собой, чтобы не подняться и не заглянуть в лицо кадета Ивеса. С чего вообще его вдруг стала интересовать моя персона?
— Я наблюдал за тобой. Долго. Ты стала другой, — не дождавшись от меня ответа, продолжает он.
«Он наблюдал за мной? То есть, я ему всё же интересна?» Глупые мысли одна за другой всплывают в моей голове. Мне не стоит даже пытаться думать о возможном интересе Аэрта ко мне, но я всё равно думаю.