Его единственное условие

Уокер Ирма

Спали они, как обычно, в разных комнатах, но на этот раз кроватка Майкла стояла рядом с постелью Тони. Ночью Меган проснулась от жалобного плача сына. Голова у нее кружилась от снотворного, тем не менее она попыталась было встать, но тут же передумала. Пускай Тони хотя бы на одну ночь возьмет на себя обязанности по убаюкиванию своего сына, решила Меган. Вся ее тщательно продуманная кампания полетела в тартарары с самого начала, но сейчас она чувствовала себя не в силах придумать что-нибудь другое.

На следующее утро, пробудившись

от беспокойного сна, Меган увидела, что сыпи стало больше. Руки выглядели так, словно у нее началась экзема. Она вспомнила, как гладила красивые листочки коварного ядовитого дуба, восхищаясь их глянцевым блеском. Она попыталась пошевелить пальцами и застонала от боли – руки совершенно ей не повиновались.

– Болит? – раздался голос Тони.

Меган и не заметила, как он вошел в спальню.

– Ужасно! И не только руки. Все лицо горит, когда я улыбаюсь.

– Обещаю, что не буду тебя смешить.

Меган с укором посмотрела на мужа. С чего это он такой веселый? И почему ее это раздражает?

– Тебе лучше сегодня не вставать, – посоветовал Тони. – Я сам позабочусь о Майкле. Молоком я его уже накормил, но, по-моему, он хочет еще. Объясни, как приготовить смесь.

– Но ведь с ним столько мороки! Ты уверен, что справишься, Тони?

Его лицо утратило веселое выражение.

– Если я справляюсь с дюжиной сердитых инвесторов, то наверняка сумею справиться и с собственным шестимесячным сыном. Так как насчет смеси?

Терзаемая сомнениями, Меган объяснила, что на завтрак Майкл получает не только молоко, но и овсяную кашу с фруктами. Муж ушел. Она попыталась уснуть, но, поняв, что это ей все равно не удастся, облачилась в новый пеньюар и направилась на кухню. Тони как раз кормил Майкла, то есть совал в его пухлый ротик полную ложку каши и тертого банана. Меган зашла в тот момент, когда Майкл с удовольствием выплюнул все это великолепие, забрызгав отца с ног до головы. Она сочла за лучшее удалиться – к счастью, Тони ее не заметил, – чтобы не видеть, чем кончится этот досадный и забавный эпизод.

Забираясь в постель, Меган услышала недовольное хныканье Майкла и твердый голос Тони:

– Ах, ты так? Ну хорошо же, молодой человек. Больше ты ничего не получишь, раз не умеешь есть как следует! А впрочем, вот тебе еще одна ложка. Выплюнешь и ее – останешься голодным до обеда.

Через минуту до Меган донеслось шаловливое лепетание Майкла. Она поняла, что сын пребывает в игривом настроении и, по всей вероятности, намерен извести отца своими проделками.

– Ну что ж, уговор дороже денег. С едой покончено. Отправляйся в манеж. С голоду ты не умрешь, а есть, как подобает нормальному человеку, я тебя все-таки научу!

Меган разрывалась между гневом и беспокойством. Да, Майкл порой бывает невыносим, но многого ли добьется Тони, так сурово обращаясь с малышом? Конечно, она сама во многом виновата. То, что Майкл так избалован, ее вина. Она потакает всем капризам ребенка, лишь бы он

лишний раз не побеспокоил отца своим хныканьем. Так что Тони пожинает то, что сам посеял. А что касается ее самой… Она умывает руки. Теперь бессмысленно спасать семью. Ядовитый дуб нанес последний роковой удар по ее браку.

Тони принес Меган завтрак – тосты и яичницу – и сам накормил ее, поскольку руки у нее по-прежнему не действовали. Натирая ее лосьоном, он вдруг спросил:

– Хочешь, вернемся домой?

Меган с ужасом представила себе пять часов езды в автомобиле. В довершение к красноте на пальцах и лице она со стыдом обнаружила сыпь на ягодицах. Следовательно, высидеть на одном месте в течение столь долгого времени окажется для нее сущей мукой.

– У меня сыпь по всему телу, – не уточняя, где именно, смущенно призналась она. – Наверное, зараза перекинулась с одежды… Мне кажется, разумнее было бы остаться здесь по крайней мере на пару дней. Если Майкл не слишком тебе докучает…

– Предоставь Майкла мне. А тебе стоит отдохнуть – ты выглядишь совсем больной. Я заберу Майкла и съезжу в Траки – может быть, мне удастся раздобыть какое-нибудь лекарство в тамошней аптеке. Судя по всему, лосьон плохо помогает.

Вслушиваясь в голос Тони, который ворковал над Майклом, одевая его для прогулки, Меган задремала. Ей уже было все равно. И все же нет-нет да и возникала мысль, что даже в страшном сне она не могла себе представить, чем обернется ее хитроумный план. Теперь надеяться на благоприятный исход было бы сущим безумием!

Как бы Меган ни любила сына, она понимала – временами с ним очень тяжело, особенно если Майкл начинает капризничать. Она надеялась сблизить Тони и Майкла при более благоприятных обстоятельствах, но вот поди ж ты! Впрочем, теперь поздно об этом жалеть. Вся неделя пойдет кувырком. Надо приготовиться к худшему. А что касается Тони… Ей наплевать, о чем он думает и что чувствует!

В течение ближайших двух дней Майкл вел себя так, словно в него бес вселился. Он выплевывал еду, постоянно хныкал, ночью почти не спал, поскольку еще не привык к новой кроватке. Тони с темными кругами под глазами – следами бессонной ночи – по утрам входил к Меган с завтраком. Несколько раз на дню он приходил, чтобы справиться о ее здоровье, и советовал побольше спать.

Меган этому и следовала. То ли ядовитый дуб так на нее подействовал, то ли новое лекарство, привезенное Тони из Траки, содержало в себе снотворное, но только Меган никак не могла выспаться. Лишь на четвертое утро, проснувшись, она обнаружила, что сыпь на руках побледнела и стала не красной, а розовой, и опухоль на пальцах спала настолько, что Меган смогла снова надеть обручальное кольцо.

Накинув пеньюар, она на цыпочках прокралась на кухню. Теперь, почувствовав себя лучше, она решила сделать Тони сюрприз – приготовить завтрак. Однако, к ее удивлению, муж уже сидел за столом, прихлебывая кофе.