Экспансия - 1
Шрифт:
Когда Дейва собрался подняться с кресла и перейти поближе к Джекобсу, Кемп протянул ему свою визитную карточку:
– Мне было крайне приятно познакомиться с вами. Я не премину расспросить моих друзей о том, что вас интересует.
Дейва достал свою карточку, дописал на ней еще два телефона, заметив:
– Буду рад видеть вас в Байресе. Здесь я остановился в <Ритце>, терпеть не могу роскоши, но, увы, положение обязывает: мои боссы невероятные моты, они не могут, видите ли, жить в однокомнатных номерах...
Как и всегда, Кемп уезжал с приемов раньше Джекобса (это было тоже обговорено заранее), чтобы к возвращению того обобщить
– Вот так, да?– задумчиво переспросил Кемп, выслушав стародавнего знакомца, и ощутил давно забытое желание затянуться крепкой сигаретой. Ладно, садитесь ко мне, отъедем отсюда, там и решим, как поступать.
– Да нет же, - раздраженно сказал Гаузнер.– Как надо поступать, я знаю, у меня инструкции. Другой вопрос - успеем ли?
– Успеем, - ответил Кемп и усмехнулся.– Особенно если есть инструкции. Кстати, вы что, тащили их через границу?
– Как и туловище, - в тон ему усмехнулся Гаузнер.– Инструкции здесь, - он мягко прикоснулся указательным пальцем правой руки ко лбу.– Все по пунктам, заучено вплоть до запятых.
Кемп припарковал машину на улице генерала Мола, положил в рот жевательную резинку и сказал:
– Про женщину понял. Про связь, которую надо передать вам, тоже. Про отель и машину тем более. Но я не могу взять в толк, почему мне надо немедленно улетать отсюда в Буэнос-Айрес? Это будет выглядеть бегством.
– Позвоните Киршнеру. У него дополнительные указания. Вы знаете Киршнера?
...Киршнер, один из тех, кто был внедрен Геленом в Испанию на глубинное вживание, пока не имел оперативных заданий, избегал всяческих контаков с немцами и использовался <организацией> в самых крайних случаях. Сейчас был именно такой случай. Сегодня утром из Гамбурга позвонила <тетя Гертруда> (агент Мерка) и, поприветствовав <милого Хайнца>, попросила его передать Герберту (Кемпу) - если тот вдруг позвонит ему, - чтобы он <позаботился об уборке дома> после того, как <разъедутся родственники с юга>.
Безобидная фраза, которую Киршнер передал Кемпу, когда тот позвонил ему, расшифровывалась следующим образом: <После того как человек, вышедший к вам на связь, выполнит возложенную на него задачу, ликвидируйте его с помощью абсолютно надежных людей, сами после этого передислоцируйтесь в Аргентину, на заранее обусловленную явку>.
Кемп медленно, словно бы завороженно положил трубку и не сразу решился выйти к Гаузнеру из подвального помещения, откуда звонил (что за дурацкая манера устанавливать телефоны возле сортиров?!). Он до ужаса явственно видел лицо Гаузнера, когда они сидели в Лиссабоне всего каких-то два года тому назад и говорили о том, что единственной панацеей от тотального исчезновения немцев с карты мира является лишь одно: абсолютное, сердечное, искреннее дружество; хватит нам позволять всякого рода недоумкам, вроде ефрейтора, пользоваться врожденным немецким качеством п о р я д к а, безусловным исполнением любого, самого дурацкого приказа вышестоящего.
С неведомым ему ранее ужасом Кемп вдруг понял, что он ни на минуту не усомнился в том, что выполнит приказ <организации>
– Ну что ж, - сказал он, поднявшись в кафе и медленно опустившись за мраморный столик рядом с Гаузнером.– Все сходится. Рассказывайте д е л о, я получил необходимые указания, помощь обеспечу.
– Как со временем?– снова поинтересовался Гаузнер.– Поверьте моему чутью, со временем дело обстоит крайне напряженно. Мне надо срочно увидеть ту женщину, которую я вам передал на связь...
– Кристину?
Гаузнер машинально оглянулся, кивнул, устало продолжил:
– Я должен встретиться с нею немедленно. Человек, которого вы мне передадите, обязан увезти ее из города и надежным образом постеречь, пока я не проведу беседу с Роумэном.
– На предмет?
– Его вербовки.
– Это нереально.
– <Организация> считает это трудной задачей, но тем не менее вполне реальной. Это мнение генерала, а он не ошибается. Вы убеждены в точности той информации, которую вам передавали?
– Мне передают довольно много информации, - грустно усмехнулся Кемп.– Какую именно вы имеете в виду?
– Об отношении Роумэна к моему агенту... к Кристине?
– Информация абсолютна, - Кемп хотел было добавить, что слушал запись их разговоров, начиная с самого раннего утра и до того момента, когда ночью они начинали заниматься любовью, но отчего-то не стал этого делать; за несколько минут я уже свыкся с мыслью, по-прежнему с ужасом подумал он, что говорю с покойником, понимая, что перед гибелью Гаузнера может случиться такое, что вынудит его заговорить. Здешние парни на Пуэрта-дель-Соль заставят даже труп шевелить серыми, холодными губами.
Он представил себе этот ужас: желтоватое лицо мертвого человека; прозрачные, словно обтянутые папиросной бумагой, глазные яблоки, заострившийся хрящеватый нос (отчего у всех покойников нос делается хрящеватым, словно все усопшие - евреи; ах, если бы) и оттопыренные, с синевой уши.
– Информация вполне надежна, дорогой Гаузнер...
– Я - Морсен. Пожалуйста, забудьте то имя.
– Хорошо. Что вы намерены делать после вербовочной беседы?
– Либо я ломаю его и он дает согласие на работу по заданиям <организации> и тогда мы снабжаем его такой информацией, которая будет способствовать его карьерному росту и переводу в Вашингтон, либо устраняю его.
– Второе ясно. Какую информацию вы можете ему пообещать?
Гаузнер закурил и, откинувшись на спинку кресла, ответил:
– Я отдаю ему вас.
– Вы с ума сошли.
– Я - нет. Мерк - может быть.
– Вы сошли с ума, - повторил Кемп.– Я же держу все нити!
– В Буэнос-Айресе вы явитесь по известному вам адресу, - монотонно, как-то даже торжествующе продолжал Гаузнер, - и передадите там все связи, пароли, доверенности на счета. Там же вам вручат новые документы; место вашей будущей работы - Парагвай с выходом на северные районы Аргентины. Меня уполномочили вам передать именно это...