Экспансия - 2
Шрифт:
Если не выходить на улицу, то казалось, что находишься в деревне, так здесь было тихо, особенно в вечерние часы, когда на улицах заканчивалось движение автобусов.
Именно у него Штирлиц и снял комнату: кровать (типично испанская, низкая, широкая, красного дерева), маленький письменный стол, кресло, обтянутое красным плюшем, этажерка с книгами по истории латиноамериканской литературы, шкаф красного дерева для белья и прекрасные гравюры Гойи из цикла <Тавромахия>.
Штирлиц узнал доктора случайно. Впрочем, эта кажущаяся случайность была следствием закономерности, ибо, приехав в Кордову, проверившись (скорее по укоренившейся привычке, чем предполагая, что слежка уже настигла его), он купил в киоске кипу газет, старых в том числе, и начал неторопливо, полосу за полосой, изучать их. Без серьезной работы с прессой нельзя предпринимать ни единого шага; сначала следует проштудировать полосы с объявлениями: там можно найти наиболее подходящий вариант жилья.
В газетах сообщалось о том, как много внимания президент Перон уделяет военно-воздушным силам республики; говорилось, что экономическая делегация Аргентины во главе с генеральным секретарем министерства коммерции и индустрии Роландо Лагомарсино прибыла в Рио для переговоров о сотрудничестве; <совершенно надежные источники> сообщали о тайных контактах в Париже между советским послом Богомоловым и испанским - Хосе Антонио де Сангрониц об <установлении дипломатических отношений>; приводились сообщения с фронтов гражданской войны в Греции - громадная шапка на всю полосу: <Войска Великобритании начали интервенцию в Афины>; печаталась информация из Египта о предстоящих переговорах между Каиром и Лондоном об эвакуации британских войск, - <в противном случае возникнет угроза войны>; из Питтсбурга, США, передавали об аресте лидера независимых профсоюзов Джорджа Мюллера; приводились выдержки из речи Генерального секретаря ООН Трюгве Ли в Оттаве на заседании Всемирной организации труда; сообщалось, что один из лидеров британской консервативной оппозиции Антони Иден выступил в Лондоне с комментарием о недавнем заявлении генералиссимуса Сталина: <Выступление русского лидера дает прекрасную возможность Западу начать серьезные переговоры с Москвой по поводу преодоления разногласий между членами ООН>; сообщалось также, что новый министр торговли США Аверелл Гарриман прокомментировал выступление Сталина в том смысле, что с Россией надо вести переговоры, <новая война просто-напросто невозможна>; на этой же полосе говорилось о наращивании военно-морского присутствия Северной Америки в Тихом океане; петитом давалось сообщение из Рио: <Лидер коммунистов Бразилии сенатор Луис Карлос Престес заявил, что в районах Белен и Наталь расположены военные базы США; бразильский представитель в ООН сеньор Педро Жао Велосо отверг это утверждение, заявив в Совете Безопасности, что на территории Бразилии нет ни одного солдата янки>; широко комментировалось сообщение о битве <советского блока> за то, чтобы Эритрея была эфиопской; <русские выступают против колониализма, несмотря на оппозицию британского и американского представителей>; сообщалось о продолжающейся дискуссии в палате депутатов Аргентины вопроса о допустимости открытия в Буэнос-Айресе русского посольства, ряд правых депутатов по-прежнему выступают против; семьюдесятью одним голосом против семнадцати палата депутатов выступила в поддержку Гватемалы, которая начала борьбу против Британии за возвращение ей Белиса, который был оккупирован англичанами начиная с тысяча семьсот восемьдесят третьего года; сообщалось о дискуссиях в сенате Буэнос-Айреса, прежде всего о благоустройстве итальянского района Палермо; решались проблемы новых очередей метрополитена; много говорилось об исключительной власти <Подер Экзекутива>' и его взаимоотношениях с районными легислатурами; осторожно критиковался Центральный банк Республики; в рисунках Сусаны Ликар рекламировались коротенькие юбочки; всячески нахваливались вина марки <Того>; мебельная фирма <Сагатти> сообщала о дешевой распродаже гарнитуров (гостиная - триста девяносто песо, спальня и кабинет - девятьсот двадцать); писали о первой в истории Аргентины выставке аэронавтики, организованной министерством авиации; сообщалось, что отныне к о о п е р а т и в ы (Штирлиц не сразу понял, что именно так портеньяс'' называют маленькие автобусы) будут ходить восемнадцать часов в сутки; давали фотографию с церемонии подписания договора между министром труда и призрения доном Хосе Мария Фрейре и руководством североамериканской компании <Стандард электрик>; приводилось расписание прямых рейсов теплоходов в Швецию, Англию, Бельгию, Норвегию, Голландию; рекомендовался итальянский лайнер <Андреа Гритти>; приглашали посетить гала-представление <Та-Ба-Рис>, поставленное Викторио Карабатто при участии звезды испанской эстрады Лассо Д'Аргаса, танцовщицы <новых ритмов тропиков> Альба дель Ромераль и исполнительницы новых песен Вирджинией Лэй; давался репортаж о <братском сотрудничестве рабочих и предпринимателей> районов Тигре и Оливос; светская хроника о встрече представителей синдикатов с Эвитой Перон печаталась под громадной шапкой: <Рабочие не хотят ничего другого, кроме надежды на народный социализм!>; чаще всего встречались имена Перона, сеньоры Эвиты Дуарте де Перон и военного губернатора провинции Буэнос-Айрес полковника Мерканте; взрослых зрителей приглашали в кинотеатр <Альвеар> на фильм о сексуальных преступлениях; рекламировалась картина <Мечты
_______________
' <П о д е р Э к з е к у т и в а> (исп.) - орган исполнительной власти, созданный Пероном.
'' П о р т е н ь я с (исп.) - жители Буэнос-Айреса.
В отделе объявлений среди множества т е к с т о в Штирлиц остановился на одном: <Доктор Хосе Оренья, профессор филологии и истории в отставке, ищет компаньона, не моложе шестидесяти лет; предоставляет комнату со всеми удобствами за весьма умеренную плату; от компаньона требуются эрудиция и желание познать судьбу континента>.
<Что касается эрудиции, не знаю, - подумал Штирлиц, - а вот желания познать континент хоть отбавляй, тем более после знакомства с газетами: в стране сотни тысяч немцев, приехавших сюда после разгрома Гитлера; Роумэн считает, что в Кордове существует законспирированный центр бывших наци, но ни в одной полосе, среди тысяч сообщений, ни одного упоминания немецкой фамилии; трудно приходится цензорам, глаз да глаз...>
...Дон Хосе Оренья оказался очень высоким седоглавым стариком; впрочем, назвать его <стариком> можно было лишь узнав, что профессору семьдесят девять лет; лицо без морщин, ясные голубые глаза, крепкое тело, великолепная осанка - больше пятидесяти не дашь, мужчина в расцвете сил.
– Почему вы первым делом назвали свой возраст?– поинтересовался Штирлиц, представившись.
– Потому что мне нравится эпатировать собеседников, че'. Здоровая старость - форма эпатажа. Мечтаю лишь о том, чтобы умереть здоровым: пусть сердце остановится во сне, упаси всевышний от болезней... Меня несколько смущает ваша национальность, дон Макс... Позвольте и я, в свою очередь, задам вопрос: почему вы - с вашим-то испанским - представились мне <гринго>?
_______________
' Ч е (аргент. жаргон) - человек, парень.
– Вам нужен компаньон... Начинать компаньонство со лжи? И потом я хочу познать судьбу континента, действительно хочу... Очень не любите американцев?
– Каждому в отдельности - симпатизирую, милые, доверчивые дети, а всех вместе - боюсь. Какая-то слепая устремленность дела, сплошная духовная бронированность... Что вас привело в Кордову, че?
– Я же сказал: желание познать судьбу континента... Я филолог, моя специальность - немецкий и испанский языки, чуть-чуть понимаю по-польски...
– Здесь неподалеку живет поляк, дон Эухенио Запаньский, вполне милый человек...
– Кто по профессии?
– Ассенизатор. Прибыльное дело, в дерьме он открыл золотое дно... Где учили немецкий?
– В Берлинском университете.
– Очень престижно. Кстати, университет в Кордове тоже был открыт в семнадцатом веке, великолепная библиотека, удивительный архив, совершенно не проработанный. Там есть целая подборка: <Немцы в Аргентине>, однако никому ни до чего нет дела, только бизнес, вернее, его зыбкая тень, погоня за иллюзией. Женаты?
– Нет.
– И никогда не были?
– Нет.
– Значит, как и я, лишены счастья отцовства, че?
– Да, - чуть поколебавшись, ответил Штирлиц.– Лишен.
– Но у вас были дети? Просто вы их мало видели?
– Вы меня верно поняли.
– Вам неприятно об этом говорить, дон Макс?
– Горько.
– Сколько вам лет?
– Сорок шесть, дон Хосе.
– Выглядите значительно старше.
– Зато умру здоровым.
– Постучите по дереву, че.
Штирлиц прикоснулся к старинному столу, побарабанил по нему пальцами:
– Ничто так легко не угадывается, как возраст дерева.
– Возраст моды, - поправил профессор.– Дерево старше моды. Этот стол начала девятнадцатого века, но дерево, я полагаю, вылеживалось лет двадцать, лучшая чилийская порода... Кстати, искусство мебельного производства здесь налаживали швейцарские и немецкие иммигранты... В Кордове живет дон Клаус Манрат, потомок первых иммигрантов из Швабии, лучший краснодеревщик континента...
Штирлиц кивнул, поинтересовался:
– Вы что предпочитаете в компаньоне: слушателя или развлекателя?
– Конечно, слушателя, - улыбнулся, наконец, Оренья.– Где вы встречали старика, лишенного лихорадочного желания научить человечество уму-разуму? Сколько сможете платить за комнату?
– Я бы не сказал, что я состоятельный <гринго>, - ответил Штирлиц. Чем меньше, тем, конечно, лучше...
– Скажем, сто пятьдесят песо в месяц? Это вас устроит? Еду будем готовить попеременно, через день. Рыба крайне дорога, не обещаю, а мясо у нас самое дешевое в мире, на доллар можно купить килограмм, всего в два раза дороже батона. Мясо, зелень, хлеб и вино. Устраивает, дон Макс?