Экспансия - 2
Шрифт:
<Он подталкивает меня к тому, чтобы я сказал о Кристине, - снова подумал Роумэн.– Это он не про себя сказал, он врет, что спрашивал маму о ее родственниках, это он спрашивал меня. Ай да Криста, ай да умница, как же она пронзительно и трагично предсказала, что, открыв ему все, я стану обыкновенным офицером разведки, перевербовавшим вражеского агента. А ведь я должен сказать, иначе придется жить с динамитом под кроватью... Я должен, он загнал меня в угол - правда, с моей подачи: если бы я не начал игру, отправив ему шифровку из Мадрида, он бы молчал. А он давит. Но тогда, выходит, я п о п а л в десятку? Зачем бы ему иначе давить?
– Мне бы хотелось послушать ваши рекомендации, Роберт. Что мне делать? Как будем и г р а т ь?– спросил Роумэн.
– Хм... Думаете, я готов к ответу? Да и потом вы сильнее меня в разведке, за вами не только фронт, но и нацистская тюрьма, вы видели их во всех обличьях... У вас есть какие-нибудь предложения? Я не верю, что вы пришли ко мне без какого-то, хотя бы даже прикидочного, плана.
– У меня есть план.
– Какой?
– Ждать.
– Хотите вернуться в Испанию?
– Черт его знает...
– Вы готовы втянуться в игру? Если она действительно начнется? Или склонны к тому, чтобы отдать ФБР первого же человека от них, если он придет к вам?
– Зависит от вас. Если вы сочтете игру заслуживающей интереса, я поступлю так, как вы прикажете.
Макайр поморщился:
– Пол, мы в достаточной мере добро относимся друг к другу... Я не могу вам приказывать... Я могу рекомендовать, но только после того, как выслушаю вас и поделюсь вашей новостью с высоким шефом.
– Заместителем государственного секретаря?
– Видимо, да, вы того заслуживаете... Не допускаете мысли, что в Мадриде была какая-то темная афера?
– Все допускаю.
– Мне только не ясно - если поверить, что на вас действительно вышла какая-то тайная нацистская организация, - чего они от вас хотят? Ну, хорошо, компрометация: вы их старый агент, завербованный еще в гестаповской тюрьме, сломленный на пытках, контакт возобновлен после войны; служите за деньги; гонорар достаточно высок; все понимаю, но ведь каждая разведка обязана ставить перед любым агентом - а уж такого уровня, как вы, и подавно - конкретную задачу. Если бы они ориентировали вас на что-то - одно дело, можно было бы просчитать, кого интересует та или иная информация... А здесь все непонятно... <Организация Верена> предполагает, что Гаузнер м о г быть русским агентом... М о г... Они не употребляют императива, сослагательное наклонение...
– Вы этому верите?
Макайр неожиданно жестко ответил:
– Сначала я хочу поверить всему, что исходит от немцев, чтобы потом, после проверки, не верить ничему.
– Значит, вы хотите, чтобы я был им п о д с т а в л е н?
– Боюсь, что это необходимо.
– На чем есть смысл подставиться?
– Я сейчас не готов к ответу... Может быть, атомная индустрия - это особенно интересует русских...
– А немцев?
– Они раздавлены, Пол. Им не д о т я н у т ь с я, нет необходимой экономической мощи, Германия превращена в картофельное поле Европы...
– Ой ли?
– Лично я был бы рад этому.
– Я тоже. Но жизнь отучила меня от иллюзорного мечтательства. Надо жить реальностью.
– Что ж, попробуем... Наших противников не могут не интересовать вопросы обороны, позиции Штатов в Латинской Америке, Китае, Греции, Италии... Это основные узлы, где сейчас скрещиваются наши интересы с русскими...
–
– Ни в коем случае. Я отвожу их - с вашей, кстати, подачи - только от атомного проекта и Китая. Греции, впрочем, тоже. Латинская Америка и Рим вполне могут интересовать их, там остались их опорные базы... От кого вы получили информацию по Гаузнеру, Пол? Может быть, нам стоит начать поиск, исходя именно из этого? По Брунну-Штирлицу - он, кстати, исчез из Мадрида - мы еще поговорим... Вы, случаем, не от него получили информацию на Гаузнера?
<Что ж ты так нетерпелив?– подумал Роумэн.– Зачем ты толкаешь меня на признание? Или ты боишься выказать з н а н и е, которое могло прийти только от немцев из Мюнхена?>
– Нет, Штирлиц не знал Гаузнера. Или очень талантливо скрыл это от меня... Где он? Информация еще не поступила?
– Ищем. А как вы думаете, где он может быть?
– Или он сейчас получает награду в Кремле, если поверить немцам, или отправился в Латинскую Америку.
Макайр кивнул:
– И я так думаю. Но он обложен, его найдут, если только он отправился в Латинскую Америку. Его найдут обязательно.
– Нет, Роберт... Выход на Гаузнера дал не он... К сожалению. Я сделал так, что выход на Гаузнера назвала моя жена.
Макайр даже споткнулся, словно наткнувшись на невидимый шнур, протянутый поперек комнаты:
– То есть?!
<Надо уходить из этого предприятия, - подумал Роумэн.– Сказав ему правду, я буду слишком рисковать Кристой, если решусь продолжать дело. Черт с ними, с этими наци, здесь они не страшны, а в Европе пусть их ловят другие. А я поеду в Голливуд к Спарку - консультировать фильмы про войну. К черту, мне не так уж много осталось, чтобы я ставил на карту Кристу, слишком она дорога мне>.
– Пол, объясните, о чем вы?!
– Ее отца арестовал Гаузнер, Роберт. Тот профессор, о котором вы упоминали в телеграмме по поводу Гаузнера, - его звали Кнут Кристиансен помните, наверное?– отец моей жены. Чтобы спасти его, она согласилась работать на них. И Гаузнер нашел ее после войны... Он сказал ей, что назовет имя человека, виновного в расстреле отца, если она познакомится со мной и станет моим другом... Она это сделала... И я на ней женился, когда узнал правду... Трагическую правду... Как вы понимаете, я обещал ей не рассказывать вам это - не потому, что нам есть что скрывать, ей скрывать нечего, я знаю все, а просто потому, что она очень не верит людям, работающим в разведке... Вы подвели меня к тому, чтобы я сказал вам то, что вы услышали. И поскольку вы достаточно точно подвели меня к этому, я вынужден сказать, что мое присутствие во всем этом деле невозможно, ибо повлечет вольное или невольное участие в нем моей жены. А я этого не хочу...
– Господи, - простонал Макайр, - господи, какой ужас. Пол! Что там Шекспир с его драмами...
– Шекспир не писал драм. Только трагедии или комедии, - усмехнулся Роумэн, вытягивая из мятой пачки <Лаки страйк> очередную сигарету.– Зря я вам все это рассказал, да?
– Наоборот, Пол, я бесконечно признателен вам, я высоко ценю ваше доверие...
– Иначе не умею, - заметил Пол.– Я беспрекословно верю тем, с кем имею дело... Но вы должны мне дать слово: то, о чем я сказал вам, останется нашей тайной.