Эксперимент
Шрифт:
Солнце припекало макушку, глаза омывались слезами. Ей было так обидно из-за того, как обошелся с ней любимый человек. На остановке никого не было, люди только выходили из автобусов и сразу же шли к озеру. Машины Левиафана и, правда, нигде не было видно. Лилит села на скамью и задумалась. «Это что ж получается? Он действительно бросил меня одну среди толпы ребят, которые могли сделать со мной все что угодно. Я в шоке… »
21
Лилит добралась до своего дома только через пару часов. Около ее квартиры находился маленький тайничок, где
Пыль кружилась в солнечных лучах, везде, куда они только попадали. Стояла полная тишина и духота, все окна были закрыты. Казалось, что вся мебель и обои потускнели, все было так нелепо и некрасиво, по сравнению с изысканным домом вампира. Мышиная нора и та выглядела больше, чем эта квартира.
Как же быстро привыкаешь к роскоши и хорошему, и еще быстрее забываешь о безликом и невзрачном прошлом. Около пяти месяцев Лилит не появлялась в этом Богом забытом месте, и ей не хотелось там появляться. Зачем прибывать в неказистом здании, когда есть возможность полностью забыть о его существовании? Об этом убогом месте никто и не вспоминал. Лилит почувствовала себя на ветхом кладбище. Но кому какое дело до бездушной квартиры? Никто и никогда не заметит, как радостно вздыхают стены, чувствуя присутствие живого человека, и вся квартира вдыхает его сущность.
Лилит скинула балетки и прошлась по всем комнатам, открывая везде окна и запуская свежий воздух. На кухонном столе стояла одинокая кружка, а на подоконниках виднелись засохшие цветы. Мертвенность все-таки проскакивала в одинокой квартире.
Тишину нарушил звонок мобильного. Лилит взглянула на номер и скинула вызов. Левиафан, в свою очередь, успокоился на девяносто процентов: раз скидывает, значит живая и злая, все нормально. Лилит отключила звук и швырнула телефон подальше.
В течение двух дней она то и дело скидывала звонки вампира и не подходила к городскому телефону. У нее никого не было, кроме Левиафана, а значит, и звонить кроме него никто другой не мог. А с ним она разговаривать не хотела, зато он хотел.
К утру Левиафан сидел на кухне, пока Лилит спала в комнате. Вампир сидел тихо, практически не шевелясь, только курил и ждал, когда проснется обиженная девушка. А обиженная женщина – это замороженная вода в бутылке, которая рано или поздно взорвется, и задача мужчины попытаться растопить лед, вылезший из трещин, до того, как бутылка рванет. И Левиафан думал, какое лучше масло подобрать для этого.
Лилит проснулась около одиннадцати утра. Ей захотелось пить и она пошла на кухню. Зайдя в коридор, ведущий на кухню, Лилит отшатнулась, споткнулась об порожек и грохнулась на пол. Неожиданное появление Левиафана выбило ее из колеи.
– Аккуратнее, милая! – улыбнулся он, уже стоя рядом и протягивая ее руку.
– Какого черта? Убирайся отсюда! – крикнула она, придя в себе, и поднимаясь с пола, оттолкнув его руку.
– Нет, Лилит, не начинай! Ты же знаешь, что это невозможно! – ответил он с легкой смиреной улыбкой и развалился на диване.
– Ох, до чего ты мне надоел! Не хочу, уходи! – пробубнила она.
– Я уйду, но только тогда, когда сам захочу этого! Я пришел сюда не для того, чтобы извиняться, а для того, чтобы объяснить, почему я так поступил…
– Мне не нужны ни твои извинения, ни уж тем более твои объяснения. Я все и так знаю! Ты это сделал, потому что обозлился, там было очень много народу, и тебе было не на ком выместить свою злость, поэтому ты решил подло подставить меня и вдобавок еще и бросить там одну! Тебя ведь
– О, как! – поразился Левиафан, выслушав ее, а затем он помрачнел и нахмурился.
Вампир подошел к ней и нежно опустил свою руку ей на шею. Лилит вздрогнула, но не отпрянула. Она надменно приподняла голову, позволяя прикасаться к ней.
– Я, значит, гнида? Да? Так меня еще никогда не называли, – пригорюнился Левиафан, прикусывая губу.
Сравнение с таким насекомым ему совершено не понравилось, и к тому же, по его мнению, оно было совсем не обоснованным.
Лилит молчала и смотрела в черные глаза. Левиафан погладил ее по щеке и улыбнулся, изредка цокая языком. Девушка сохраняла высокомерное и надменное выражение лица. Внутри она нервничала, а снаружи казалась могильным камнем. Но вампир чувствовал, как шалят нервы, и она знала об этом.
– Милая, я не позволю со мной так разговаривать… – начал он, не давая ей пройти.
– И каким же образом? Что ты мне сделаешь? Ты слаб передо мной! Левиафан, единственное, что ты можешь, так это разыграть трагикомедию и напугать. Ты меня любишь, и твоя ненавистная любовь ко мне не способна на то, о чем мечтает твой мозг! Ты все время считаешь меня глупой, но сам ты, намного глупее. И я могу называть тебя как угодно и даже ударить, а в ответ ты можешь только пугающе смотреть на меня и все!
– Лилит! – он выдержал паузу. – Ты, вот скажи мне, зачем ты меня сейчас провоцируешь? Что ты хочешь этим добиться? Хочешь, чтобы я тебя ударил, обозвал… что? Я не понимаю!
– Я хочу, чтобы ты возненавидел меня и исчез из моей жизни раз и навсегда!
– Возненавидел? Ха-ха! – Левиафан залился громким смехом, затем подхватил девушку на руки и затащил ее в постель.
Лилит лупила его руками по чем попало, но он только смеялся над этим. Она кричала и пыталась скинуть с себя надоедливого вампира, но он с легкостью скрутил ее и начал разглядывать с издевкой в глазах.
– Лилит, милая моя, ты хоть знаешь, что такое ненависть? Это самое благородное и редко постигаемое человеком чувство! Ненависть намного сложнее и прочнее, чем любовь. Даже сравни: ты влюбляешься буквально сразу, а чтобы тебя ненавидели, надо приложить неимоверное количество усилий. Ты быстрее забудешь о любимом человеке, чем о человеке, которого ты ненавидишь. Даже если он умрет, ты будешь продолжать его ненавидеть, а о любимом человеке только светлую память хранить. Ненависть – это самое сильное, самое долгое и самое независимое чувство. И знаешь, я тебя давно уже ненавижу за твои поступки, но я не могу отпустить тебя, потому что еще и люблю, да и весело с тобой, хоть это веселье и оборачивается слезами. Раньше я не верил в любовь и уж тем более не думал, что вообще возможно любить и еще и ненавидеть. Оказывается очень даже возможно! Причем любовь и ненависть пришли ко мне чуть ли не одновременно. Мы с тобой вместе практически девять месяцев, из них – восемь как я тебя ненавижу, но люблю, хочу убить, но не могу.