Эльфийская сага. Изгнанник
Шрифт:
— Заключенные доставлены, Ваше Величество.
Габриэл бросил взгляд в пол из темного мрамора, усмехнувшись убогому отражению. Посеревшее усталое лицо хранило следы багровых кровоподтеков и синяков, под глазами чернели отпечатки теней, спутанные локоны грязными лохмами легли по плечам, рубаха из халлийского шелка истрепалась, на запястьях красовались тугие металлические путы. Еще недавно его имя шептали с придыханием, величая лучшим воином королевства, сегодня он казался бродягой, схваченным где-нибудь в вонючих расселинах Беллийских гор или скверных гномьих гротах Аскья
Преклонившие колени солнечные эльфы выглядели не лучше. Эллион скрипел зубами и бросал на окружающих ненавистнические взгляды. Лекарь Эстрадир, склонив голову и спрятав лицо под поседевшими от пыток и пережитого унижения волосами, взывал с мольбами к Властелину Над Облаками. Менестрель Андреа и книгочей Лоррано отчаянно теребили запястья, надеясь, перетереть сталь, вступить в битву и умереть героями. Братья Левеандил и Рамендил бросали взоры в спину молчаливого, опустившего голову Габриэла, точно ждали от него непредсказуемого порыва, который непременно спасет их от неминуемой гибели.
Толпа молчала. Брегон, наконец, поднял голову и мрачно обвел «преступников» глазами.
— Считать судебное разбирательство открытым! — Проревел герольд.
Гелеган ощерился, лицо увядавшего эльфа исказила злоба, сцепленные вместе руки подрагивали — ему не терпелось растоптать молодого соперника, превосходившего его доблестью на поле брани, мудростью в схватке слов, решимостью в безнадежном деле. Он незамедлительно приступил.
— Габриэл, сын Бриэлона обвиняется в заговоре с целью убийства Его Величества короля Брегона, в сговоре с наемницей известной под именем Белый Лебедь, и убийстве короля Теобальда. Вместе с сообщниками, — он кивнул на солнечных эльфов, — шерл планировал проникнуть во дворец и убить Брегона, сына Теобальда, а после провозгласить себя королем. Так же имеются неопровержимые факты, что полтора месяца назад в день Луноликой Иссиль он хладнокровного расправился с Теобальдом, сыном Дагоберта из рода Дракона и Змеи.
Толпа заволновалась, зашумела.
— Ложь! — Вскричал Эллион, пытаясь подняться с колен, — Этого темного, — кивок на Габриэла, — мы впервые увидели три дня назад в темнице! Никакие мы ему не сообщники! Это обман…
— Молчать! — Взревел конвоир, и на голову Эллиона обрушилась стальная перчатка. Лучник поперхнулся словом, рухнул на мраморный пол, рассыпав по плитам оборванные рукава полукафтанья, и затих.
— Эллион, Эллион!
Сородичи светлого звонко заголосили, но гаркающий окрик конвоира заставил их испуганно прижать уши и умолкнуть.
— Молчать! Молчать, ничтожные твари! Еще слово и вам на шеи натянут петли!
— Продолжим, — хищно улыбнулся Гелеган. — Заключенный Габриэл, вы сознаетесь в том, что возглавили заговор против короля Брегона?
Габриэл гордо поднял голову, обнажив снежное лицо, обжег Гелегана черными горящими глазами, медленно, но уверенно встал с колен и твердо ответил:
— Да.
Темные эльфы ожидали от бывшего главнокомандующего смятения, страха, ропота, попыток оправдания, но не признания. Селена уронила голову на руки и зарыдала, Эджиннал и Агата прижались сильнее.
— Мама, мама, не плачь.
— Вы
— Да.
— То есть вы сознаетесь, что возглавили заговорщиков?
— Кроме меня, участие в заговоре принимал только шерл Теяр, сын Фармарина из рода Серебряных Звезд. Вы его убили. Иных заговорщиков не было. Этих пленных эбертрейльцев я знать — не знаю, — громко бросил Габриэл, кивнув через плечо.
— Слава Всевидящему, — прошептал Левеандил Око Бури. Он так боялся разочароваться в темном сородиче и друге по несчастью, что искусал тонкие губы в кровь.
— Лжешь! — Гелеган топнул ногой. — Они были с тобой заодно!
— Нет! — Прошипел Габриэл. — Никогда!
Шум охватил взволнованную толпу.
— Доказательства! Мы требуем доказательства!
— Тихо! Тихо! — Кричал сгорбленный Сэт, но медовый шелест голоска тонул в реве и звоне бушующего океана.
Утихомирить разгневанных подданных удалось конвоирам.
— Молчать! — Заревели они. — Молчать!
— Благодарю, — кивнул Гелеган, блеснув украшением в седых волосах. — Правильно ли я вас понимаю, заключенный, кроме вас и убитого Теяра, сына Фармарина в заговоре более никто не участвовал?
— Правильно, Гелеган, — едко выдал Габриэл.
— Ах ты… — Вскипел старик, оскорбленный тоном мальчишки.
Зазвенели кольца и браслеты — Гелеган что-то выхватил из широкого рукава, и под ноги парня полетело малахитовое ожерелье; темно-зеленые каменья с рисунком павлиньего пера запылали золотом, рассыпая по зеркальному полу изумрудные и хризопразовые отблески. Шерл узнал украшение — он сам сорвал его с Белого Лебедя и передал Брегону в ночь Иссиль.
Жители заметались на местах в попытках рассмотреть, что выбросил главнокомандующий.
Меж плотных рядов прокатился шепоток:
— Подвеска. Это подвеска-ожерелье.
— Уважаемые лорды и леди! Габриэл, сын Бриэлона лжет! — Гелеган спустился на одну ступень и ослепил собравшихся серебром одежд и обилием драгоценностей. — Как мы все помним, это украшение было на наемнице в день покушения на Теобальда. Она ранила Его Величество и бежала. Облава, устроенная им, — он ткнул кривым и сухим пальцем в Габриэла, — не увенчалась успехом, потому что он позволил ей уйти. Они давно были в сговоре! Это украшение мы нашли в доме старшего маршала. Вот оно, доказательство! Его хватают в момент, когда он мыслит о преступлении против короны, а в его доме находят подвеску, принадлежащую Белому Лебедю!
Габриэл спокойно слушал старика, хотя его кровь кипела от гнева, а самого его трясло. Дикую злость выдал отчетливый металлический звон его тона:
— Ты — подлый обманщик! Твоя ложь не сойдет тебе с рук.
— Скажите, заключенный, — чуя, что нащупал точку для удара, тот усмехнулся: — как давно вы с Белым Лебедем любовники?
Толпа охнула и хлесткая брань, брошенная Габриэлом в лицо обнаглевшему герцогу, утонула в шуме потрясенных голосов. Старик махнул рукой и не упустил шанса его оскорбить: