Эссенция пустоты
Шрифт:
К счастью, Рэна ещё не заметили, поэтому ему удалось тихо уйти в сторонку. Он уже собирался лечь спать, но тут нечто странное привлекло его внимание. Вполоборота к нему, у собственного маленького костерка, сидел Колт. Глаза закрыты, руки сложены в молитвенном жесте, губы беспрестанно шевелятся.
И только теперь пуэри вспомнил, где видел этого человека.
Ошибки быть не могло, Рэн тут же решительно направился к «путешественнику».
Не дожидаясь, пока мужчина закончит молитву, охотник сел напротив и сказал:
— Без сутаны тебя не узнать.
Колт мгновенно открыл глаза и ожёг молодого пуэри пристальным взглядом. Молчаливый
— И что теперь? — тихо спросил мужчина. — Убьёшь меня?
Такого вопроса Рэн не ожидал.
— Убью? Зачем?
Настала очередь Колта удивляться.
— Так значит, ты не наёмник Церкви?
Рэн покачал головой и ответил:
— Я просто узнал человека, что заставил людей сжечь собственного Мессию. Я здесь не для того, чтобы тебя убить. Но мне чрезвычайно интересно, что двигало тобой. И как ты оказался здесь.
— И зачем тебе это?
— Я страшно любопытный.
Назвавшийся Колтом епископ сел удобнее.
— Ты, наверное, как и остальные на той площади, ненавидишь меня?
— Скорее презираю, — немного подумав, ответил Рэн.
— Значит, твой гнев не так уж слеп, — мужчина вздохнул. — Но окажись я на месте Сарколы, ты бы не стал сожалеть. Так ведь?
— Разве это важно?
— Это важно, — с нажимом произнёс Колт. — Ибо каждому деянию в противовес должно совершаться другое, уравновешивающее деяние. Так творится справедливость. Но справедливо ли ненавидеть того, кто уже расплачивается за свои деяния?
— Нет никакой справедливости, — сказал Рэн, усмехнувшись. — Её придумали люди, чтобы иметь законную причину вершить месть и ненавидеть. Нет никаких уравновешивающих друг друга поступков. Если ты совершил зло, кто-то рано или поздно совершит зло в отместку и скажет, что это «справедливо». Так что сделал тебе Саркола? Неужели он был столь плохим человеком по-твоему, раз заслуживал такого воздаяния?
— Никто в Церкви не считал его плохим человеком, — покачал головой епископ. — У меня не было к нему личных счётов. Но его идея была настолько огнеопасной, что грозила развалом всей Церкви.
— И поэтому нужно было его сжечь заживо? — пуэри поднял бровь.
— Разве ты не знаешь, что такое Церковь для народа? — печально усмехнулся Колт. — Видимо, ты пришёл издалека, раз не понимаешь, как она работает. Она служит оплотом, опорой, но только до тех пор, пока едина.
— Примерно представляю, о чём ты.
— Тогда представь, что Сарколе было дано предостаточно шансов одуматься. Он отринул их все. Слишком верил своему наитию. Слишком хотел воплотить идею в жизнь. Мы никогда не узнаем, на самом ли деле с ним говорили Боги, или же он только убедил себя в этом. Но что касается меня — нет, я не верю, что Создатели способны бы внушить своему слуге такую крамольную мысль, как «Божественное Царство».
При слове «Создатели» Рэна передёрнуло, но он решил не поправлять человека, свято убеждённого в том, что всё вокруг было создано его богами.
— Даже если так, то способ вы выбрали явно не самый простой.
— Таково наказание для еретиков, кем он и являлся.
— Фальшивое нападение на дворец тоже было частью этого наказания?
Колт тяжело посмотрел на собеседника и снова вздохнул.
— У меня была своя церковь в Нейрате, — сказал он и прикрыл глаза. — Обычная церковь, с самыми обычными прихожанами. Разве что эти прихожане очень любили мои проповеди.
— Ты запугал их.
— Я открыл им глаза на происходящее. Я показал им, как мыслит истинный явороверец.
— Твоя речь слишком напомнила мне метод кнута и пряника.
— Это ораторское искусство. Умение говорить. Я лишь научил тех людей правильно думать.
— Я где-то читал, что учить других думать по определённому образу и подобию — это преступление.
— Пусть так, — со смирением кивнул епископ. — Но тогда его совершает любой говорящий с трибуны, в том числе и Саркола. Просто я оказался убедительнее его. Сначала.
От Рэна не ускользнула нотка печали, проскользнувшая в голосе мужчины.
— Сначала?
— Да, — мрачно кивнул Колт. — Сожжение получилось… неординарным. Думаю, ты сам знаешь, что именно прошло не так. Начали искать крайних. Так уж вышло, что твой покорный слуга стал первым козлом отпущения. Чтобы избежать участи быть растерзанным толпой, мне пришлось уже на следующий день бежать из столицы. Я планировал вернуться в Нейрат. Но примерно на полпути меня нагнали наёмные убийцы. Только божественное провидение и добрые люди не дали мне отправиться к праотцам в ту же ночь. Действовали они явно по приказу Прокуратора.
— Не Церковь, а банка с пауками.
— Не надо, — сказал епископ и сжал губы. — Что хочешь говори о людях, но не тронь святое. В общем, в ту ночь я понял, что отлучён от Церкви. Оно и понятно — требовалось успокоить народ, сказать, что убийца их любимчика найден и предан суду… Вот только я уже не мог согласиться с таким результатом своих стараний. Всю жизнь я только и делал, что следовал Священному Писанию, каждой его букве. Я просто не мог поверить в то, что Боги могли так прогневаться на меня за то, что я так сильно их любил. К тому же, очевидно, что именно Они спасли мне жизнь… Поэтому я пустился в бега, — Колт провёл рукой по лицу. — Обрился наголо, отрастил бороду. Перестал носить сутану. Начал называться чужими именами. И вот я перед тобой.
Пуэри помолчал какое-то время, размышляя над рассказом бывшего епископа. По всему выходило, что тот не лжёт и не приукрашивает — он действительно верит в свои слова. Разность веры. Два человека верят в разные вещи. И один убивает другого, потому что считает, что его вера имеет больше прав на существование…
— Судя по всему, твоим Богам всё равно, что будет с людьми в этом мире, — сказал пуэри, вставая. — Ты слышал предсказание. Поверь, оно правдиво.
— Я знаю, — твёрдо отозвался мужчина. — И мы заслужили каждую секунду своей судьбы.