Эти бессмертные
Шрифт:
Онвоззвал к создателю. Странно, но уже не одна сотня поколений верит в то, что создатель — просто абстрактный философский символ, не несущий практического смысла. И хорошо, что они верят в это, ондавно убедился, что великие заклинания не следует раздавать кому попало. Впрочем, какое это заклинание? Это молитва, причем не просто психотропное бормотание себе под нос, а настоящаямолитва, обращение к почти неисчерпаемому источнику силы, разумному, понимающему и доброму. Жаль, что последнее слово давно забыто.
Создатель
Емупоказалось, что это галлюцинация. Все поле зрения было заполнено людьми, их было не менее трех сотен, причем рабов почти не было видно, почти все люди были воителями. И это была не просто толпа, в их действиях и перемещениях угадывался неуловимый порядок, как будто ими всеми управляет чья-то единая воля.
Рядом с нимстояла женщина, очень молодая, очень красивая и, кажется, беременная. Создатель принес егок ней, стало быть, именно она ответит на все вопросы.
— Ты кто? — обратился онк ней.
При звуке егоголоса она вздрогнула. И не только от неожиданности — он давно знал, что большинство людей считают егоголос слишком низким, слишком хриплым и очень пугающим.
— Бригитта, — ответила женщина. — А… а ты кто?
Онрассмеялся, и от егосмеха она вздрогнула еще раз.
— Меня не интересует твое имя, — сказал он. — Кто все эти люди?
Она растерянно оглянулась по сторонам, как будто раздумывала, не позвать ли на помощь. Это было забавно, в самом деле, кто сможет помочь ей, если онзахочет причинить ей зло?
— Ты не ответила на вопрос, — сказал он.
В ее глазах мелькнуло неясное отчаянное упрямство.
— Ты тоже не ответил на мой вопрос, — заявила она. — Кто ты такой, чтобы меня спрашивать? И как ты оказался здесь, если ты не знаешь, кто все эти люди?
Онулыбнулся. Емубыла симпатична эта отчаянная наглость, он уже забыл, что люди иногда бывают такими.
— Я здесь живу, — спокойно сказал он. — Теперь ты будешь отвечать на мои вопросы?
Она долго смотрела емув глаза спокойным изучающим взглядом. Странное дело, она совсем не боялась его. Онтерпеливо ждал, чутье подсказывало ему,что грубая сила не поможет добиться ответа от этой странной девчонки.
— А ты совсем другой, чем все думают, — сказала она наконец. — Ты… добрый?
Еще один привет из далекого прошлого, давно забытое слово всплыло в живой речи.
— Откуда ты знаешь это слово? — удивился он.
И тут егоосенило.
— Я все понял, — сказал он. — Какой-то очередной
Девушка вздрогнула, и онпонял, что угадал.
— Этот философ убедил Хина, чтобы тот пришел ко мне и попросил изменить законы, — продолжал он. — Но зачем Хин привел сюда такую толпу народа?
— А ты действительно изменишь законы во имя добра? — спросила девушка. — Ты действительно добрый?
Онпокачал головой.
— Я уже проходил через это, — сказал он. — Доброта — это иллюзия. Пожалуй, мы поговорим об этом в другой обстановке. Не знаю, почему я не хочу тебя наказывать, считай это моей прихотью. И уж к доброте это не имеет никакого отношения, — онулыбнулся, как емупоказалось, ласково.
Но ей так не показалось. Она испуганно отшатнулась и заорала во весь голос:
— Здесь император! Вот он, рядом со мной! Бейте его!
3
Небольшое ровное поле у подножия горы, выбранное для последней ночевки перед концом похода, озарилось мертвенным зеленым светом. Множество сигнальных файрболов взмыли в небо, воители спешно занимали места в строю, подразделения выстраивались в боевой порядок, только в центре строя происходило что-то непонятное. Зенитчики Хортона рассредоточились как-то слишком широко, причем не равномерно, а кольцом, в центре кольца стояли какие-то люди, а что они делали — Павел не понимал, остроты зрения не хватало. Как бы то ни было, налицо непорядок, причем серьезный непорядок, требующий личного вмешательства командира.
— Лоох, собирай связистов и за мной! — скомандовал Павел. — Я буду у Хортона.
Павел побежал неторопливой трусцой, но сразу же перешел на шаг. В военное время полковники не бегают, потому что бегущий полковник вызывает панику. А предводитель армии добра — это не полковник, это как минимум генерал, пусть даже вся армия не превосходит обычный усиленный батальон.
— Лорд Павел! Лорд Павел идет! — с разных сторон послышались невнятные крики.
Странное дело, никто не озаботился подойти к командиру и доложить обстановку, надо будет потом позаниматься с личным составом, что-то они распустились. Понятно, что тяготы и лишения военной службы им непривычны, но для здорового человека шесть дней поголодать, да еще с поддержкой магии — сущая ерунда, а не повод забывать о дисциплине. Хотя нет, не все распустились, вот Хортон бежит навстречу, но почему у него глаза такие шальные? Неужели…
— Там император, — выдохнул Хортон, приблизившись к Павлу. — Рядом с Бригиттой.
Павел досадливо крякнул. Значит, не сказки это были, что император может мгновенно перемещаться с места на место. Павел не верил в это, но предусмотрел план и на такой случай, каждый в войске добра знал, что, оказавшись на месте Бригитты, он обязан вызвать огонь на себя. А оказавшись не на месте Бригитты — обеспечить этот огонь, не думая о том, что лично убиваешь собственных товарищей. Потери от дружественного огня — обычное дело на войне, и вообще, во имя добра много зла не бывает.