Это сделал Сайман
Шрифт:
– Господин Филиппов, – настырная журналистка снова выступила вперед, зеленый огонек микрофона в ее руках мигнул, сообщая о начале записи. – Скажите хотя бы убитый – это, действительно, Арсений Вишняков?
Толпа притихла, защелкали затворы фото и видеокамер, загорелись устройства записи.
– Личности потерпевших в настоящий момент устанавливаются, – холодно отрезал Филиппов и шагнул к Яблочкину, а полицейский из оцепления умело оттеснил от него гражданских.
Вместе они направились по аллее вглубь парка. Филиппов покосился на друга:
– Ну и паразит ты, Василий Егорович,
– Это моя месть, – Яблочкин широко улыбнулся.
Филиппов посмотрел на него с неподдельным удивлением:
– За испорченный сон на дежурстве? Так это не я, а убийца Вишняковых…
– Не, Федот Валерьевич, у меня претензии посерьезней. – Яблочкин достал из кармана косухи серебристую бляшку и протянул ее Филиппову.
Тот нахмурился:
– Что это? – он отмахнулся и перевел взгляд на друга. – Вернее, зачем мне это?
– Твой жетон… Тебя назначили старшим следственной группы. Так что тебе все лавры достанутся, когда ты раскроешь это дело, а я справедливо начинаю завидовать, потому что рабочих лошадок из розыска опять оставят в тени.
Филиппов взял жетон, активировал его – на небольшом экране, расположенном прямо под двуглавым орлом, загорелся его табельный номер – спрятал во внутренний карман плаща и пробормотал еще более мрачно:
– Ты погоди лавры-то мои подсчитывать, по шее тоже мне получать. Готов поспорить, найдется, за что.
Яблочкин рассмеялся.
– В этом я тебе посочувствую при необходимости, – парировал друг. Он пропустил его вперед и, указывая рукой дорогу, посторонился – Филиппов и Яблочкин свернули с главной аллеи и оказались у небольшой ограды, за которой желтая в ночном свете тропинка вела к невысокому дому на холме.
– Это дом Вишнякова? – удивился Федот Валерьевич.
– Угу… впечатляет?
Филиппов не мог не согласиться. Перед ними возвышалось двухэтажное ультра-современное строение, только имитирующее общий стиль Северной слободы. Панорамные окна в пол, выполненные из затемненного стекла, матовые портики и благородный блеск отделки позолоченных пилонов. Вместо строгого фронтона – плоская крыша, утопающая в зелени. Вместо круглой ротонды – купол оранжереи. Мягкие оранжевые огни подсветки добавляли глубины и легкости зданию, подчеркивали его элегантность.
Дорожка, стоило ступить на нее, мягко осветилась изнутри, будто ожившая змейка. Федот Валерьевич остановился.
– Это что?
– Вмонтированные датчики движения, – Василий продолжал улыбаться так, будто привел знакомого из глубинки в Экспоцентр на выставку достижений науки и техники. Прищурившись, он обвел взглядом территорию коттеджа: – Тут этих датчиков, как лактобактерий в кефире… Полностью все автоматизировано.
– Умный дом? – Догадался Филиппов.
– Не то слово…
Федот Валерьевич хмыкнул:
– Дом умный, а хозяев своих не уберег.
Яблочкин осуждающе вздохнул:
– Ты слишком требователен к железяке.
Впрочем, в его голосе не было обычной настойчивости – к умной технике капитан Яблочкин, как и его друг, тоже относился с большим подозрением.
«Дом умный, а хозяев своих не уберег».
«Дом
«…не уберег».
Глава 2. Дом профессора Вишнякова
На лужайке перед домом уже установили «шатер» – так называли павильон с оборудованием и самыми необходимыми для работы следственной группы на месте происшествия устройствами. Широкий вход позволял вкатить внутрь небольшой грузовик, а секционно-радиальное деление позволяло специалистам работать, не мешая друг другу. Своего рода передвижная лаборатория. Она помогала обработать максимальное количество информации в первые, самые важные для фиксации следов, часы расследования.
Филиппов нащупал в кармане холодный жетон, вынул его. Покрутив в руках, закрепил на лацкане плаща и активировал программу формирования протокола. Отметил время своего прибытия на место преступления – двадцать часов шестнадцать минут – и шагнул к павильону. Кивнул полицейскому из оцепления, охранявшему вход.
Внутри было шумно. Судмедэксперты устанавливали манипуляторы и спорили о количестве необходимых дронов. Криминалисты уже развернули мониторы, запустили отладку ботов для удаленного осмотра местности. Помощники следователя загружали необходимые формы протоколов и «болванки» с запросами экспертам. Независимо и безмятежно выглядел только айтишник Савва Любимов – Филиппов прежде с ним не работал. Парню было около тридцати, бывший разработчик программных модулей в минцифре, пару лет назад ушел с насиженного места и пришел работать «в поля», чтобы на месте ловить все баги собственной же разработки. Сейчас, подключившись к информационной базе Северной слободы, он лениво прокручивал схему коттеджного поселка, подъездные пути, проверял подключение к камерам видеонаблюдения и сверял их наличие и параметры с заявленной экспликацией. Заметив вошедшего Филиппова, коротко кивнул, переключился на уже подготовленную к работе вкладку с планом дома и потянулся.
– Протоколы с датчиков на территории дома скачал, – сообщил прежде, чем Филиппов успел задать вопрос. – Анализирую.
Войдя в павильон, Филиппов поздоровался с коллегами и подошел к айтишнику, спросил, сдержанно улыбаясь:
– Анализируете? А что так мрачно?
Айтишник, в самом деле, выглядел озадаченным. На вопрос следователя только пожал плечами:
– Да шут его знает, ерунда какая-то… Датчиков фигова туча и еще немного сверху, данных – террабайты в час. Должны быть. – Он внимательно посмотрел на Филиппова. – А по факту почти ничего, потому что запись не ведется.
Он снова пожал плечами, с недоумением скривился.
Филиппов, признаться, тоже был удивлен.
– Савва Дмитриевич, – он в удовольствием понял, что помнит имя-отчество айтишника, – а вы проверьте, пожалуйста, данные не записывали изначально или их кто-то удалил? Есть следы зачистки? А если есть, то мне надо знать, когда и кем корректировалась база.
Айтишник кивнул:
– Уже делаю…
– И по записям системы видеонаблюдения посмотрите, нет ли зачисток.
Филиппов направился к дежурному оперативнику.