"Фантастика 2023-123". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
— Вот один из тех объектов, что вызывают в тебе чувство сопереживания. Нет, не любовь, лишь приязнь и стремление защитить, хотя сам перед собой ты в этом так и не сознался. А есть еще маленькая девочка по имени Виолла, — картинка вдруг сменилась, и Гаттак увидел, как пятеро клириков выводят девочку из здания школы и заталкивают ее в большой бронированный фургон. — А можно взять, скажем, и…
Тут перед Гаттаком возник его класс. Дети что-то увлеченно обсуждали, собравшись вокруг заводил. Парень вдруг почувствовал, как его собственное сознание отдало приказ электронному дверному замку защелкнуться. На самом деле замком управлял Бор, просто их единый разум уже не делал различий между хозяином и гостем. На характерный звук закрывающегося
— Ребята, нас заперли! — настороженно произнес мальчик, подергав ручку еще сильнее.
— В смысле? — не понял Косс и тоже подошел к двери.
Пока дети размышляли, что да как, Бор мысленно потянулся к какому-то прибору под потолком. Регулятор напряжения, догадался Гаттак и буквально всем своим существом начал ощущать, как уровень напряжения в приборе начал расти. Провода нагревались, задымилась изоляция.
— Мне стоит лишь немного увеличить напряжение, — сказал Бор, весьма довольный демонстрацией, и выполнил обещание. Дым начал распространяться по внутренним коммуникациям, свет в классе немного потускнел. Дети еще не почувствовали запаха гари, они были увлечены запертой дверью и обсуждали одну за другой причины их заточения. — Еще пара мгновений, и в классе случится пожар. Дети задохнутся, а потом и вовсе сгорят вместе со школой. И кто в том будет виноват? Правильно, несговорчивый человечек по имени Гаттак.
— Прекрати, я все понял, — хмуро ответил парень.
В то же мгновение напряжение в приборе упало до нормальных значений, дым рассеялся. Замок сам по себе щелкнул, и взволнованные дети открыли дверь. В коридоре никого не было, время занятий еще не закончилось, а потому осторожные ребята сочли за благо вернуться за парты. Неровен час, их мог застукать Боров, а это, судя по всему, в их планы не входило.
— Думаю, такой демонстрации достаточно. Я могу убить любого человека на Родине. Я могу практически мгновенно истребить половину Борограда — достаточно лишь вывести все стержни из активной зоны атомного реактора на севере столицы. Или на юге. Или на западе. Или взорвать все реакторы разом. И в смерти миллионов высших будешь виновен только ты. Теперь понимаешь всю бессмысленность своего сопротивления? Осознаешь, что оно завершилось, даже не начавшись?
Гаттак понимал. Более того, он уже принял решение, которое смело можно было назвать роковым.
— А вот эти мысли лучше оставить, — спокойно сказал Бор. — Пойми наконец, ты не сможешь от меня скрыться. Я теперь в твоей голове. Ты не сможешь разбить себе череп о камень, не сможешь откусить себе язык, чтобы истечь кровью. Не успеешь воспользоваться ни ядом, ни оружием. Ты полностью в моей власти, человек. Ты только подумал о чем-то, а я уже знаю все твои планы. Единственное, что ты можешь, это служить мне. Беспрекословно и истово. Только при таком раскладе я смогу гарантировать жизнь этим детям и ей.
— Кому?
— Марше Фарр. Это ведь она является тебе во снах? Это ведь о ней ты грезишь последние недели? Это ее запах сводил тебя с ума? — голос понизился до жутковатого шепота, хотя никакой причины шептать у Бора не было, он лишь хотел подчеркнуть серьезность своих намерений. — Я знаю о тебе все, человечек. И ты будешь мне служить, хочешь ты этого или нет.
— В таком случае, — спокойно спросил парень, — что от меня требуется сейчас?
— Освободиться. Выкрасть у клириков-бунтовщиков дитя по имени Виолла. Стать для всей Родины врагом номер один и выйти на след повстанцев, а там и на их лидера Мечникова. Все просто.
— Как бы не так, — возразил Гаттак, — я скован, если ты не заметил. В комнате полно вооруженных клириков плюс еще Мика Боров. Как ты
— Я? — удивился Боров. — Никак. Из нас двоих смертельным оружием являешься именно ты, человек. Действуй.
Глава 23
Жизнь без смысла
Вернув полный контроль над сознанием, Гаттак первым делом попытался сориентироваться. Очень помогла информация, которую он получил ранее, наблюдая за комнатой с камеры наблюдения, что висела над столом директора. Гаттак точно знал количество противников в комнате, знал, где они находятся и чем вооружены, и понимал, что в настоящий момент они были расслаблены. Как долго длился их диалог с Бором, парень не понял, но, судя по всему, времени прошло достаточно, чтобы бдительная охрана из числа клириков эту свою бдительность утратила.
Двое клириков находились за спиной Гаттака, еще один — по левую руку от директора, сейчас восседавшего на своем рабочем месте и изучавшего какие-то бумаги. Гаттак точно помнил, что до его задержания в комнате было пятеро клириков, стало быть, двое сейчас дежурят в коридоре. И без того критическую ситуацию осложняло наличие в комнате раненой Корры. Удар прикладом по голове — не шутка, таким можно и убить. Девушке крепко повезет, если после подобной травмы она вообще жива останется. Но в любом случае, чем бы ни закончилась попытка Гаттака выбраться из западни, он должен будет позаботиться еще и о Корре.
Итак, что мы имеем в конечном счете, рассуждал Гаттак. Он не ранен — существенный плюс. Он скован наручниками и находится на виду у охраны, и это уже минус. Охранники и директор уверены, что в данный момент Гаттака допрашивает Бор, и отчасти они правы. Всем известно, что такие допросы заканчиваются только одним — смертью подозреваемого. Значит, охрана сейчас максимально расслаблена — они уже списали его со счетов. Автоматы на предохранителе, пальцы на скобах. Время на приведение оружия в боевое положение — полторы-две секунды. Это при условии, что стреляющий точно знает, что будет вести огонь в тепличных, так сказать, условиях — к примеру, на стрельбище. Значит, у Гаттака будет еще пара секунд их замешательства — еще один плюс. Но их трое, да и сам Боров. Четверо, это перебор. Ладно, размышляем дальше. Кабинет директора небольшой, места маловато, значит, теснота — это удобно для ближнего боя. Опять же, стрельба в закрытом помещении из автоматического оружия, да еще и по подвижной мишени — дело не из легких. Еще одно преимущество, которым следует воспользоваться.
— Время, человечек, — раздался голос Бора в голове. — Они не будут стоять тут вечно, директор уже поглядывает на тебя. Еще немного, и он догадается, что ты уже в сознании.
«Не мешай, — мысленно попытался ответить Гаттак, — сам же сказал, что это я смертельное оружие. Любое оружие нужно уметь применить, иначе от него проку мало».
— Помочь? — не унимался Бор.
«Каким это образом?»
— Через десять секунд можешь начинать действовать.
«Что? Так скоро? Я еще скован! Подожди, что ты имеешь в виду?»
Гаттак запаниковал — у него вообще еще не было никакого плана действий. Каким образом в его положении мог помочь голос в голове, он тоже представлял с трудом. Тем не менее, повинуясь голосу, разведчик отсчитал оставшиеся семь секунд. Каких неимоверных усилий ему при этом стоило сохранять видимость потери сознания, одному Бору известно.
Как и сказал Бор, все началось ровно через десять секунд. Внезапно в кабинете выключился потолочный свет, зажглось аварийное освещение, а по всей школе оглушительно заверещал сигнал пожарной тревоги. Гаттак слышал, как резко встал со своего места и прошел мимо него Мика Боров. Директор открыл дверь и высунул свою жирную голову в коридор. За трелью сигнализации его разговора с охранниками было не разобрать. Единственное, что услышал Гаттак, это то, как Боров отправил куда-то одного из оставшихся клириков: