"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Честно говоря, меня не очень удивило, что да, оказывается, кто-то уже ее придумал. Удивило другое — Камилла выдала ответ не сразу, а только на следующий день. Впрочем, и ответ ее на этот раз несколько отличался от предыдущих: она привела к завтраку какую-то девицу из числа своих лаборантов и сообщила:
— Разреши представить: Лозовая Галина Никитична. Она у тебя будет главной по пленкам, там все просто довольно, только много времени нужно — а у меня его сейчас нет. Только ты ей сам уже помоги: у Кросса все же по-английски написано, а кто лучше тебя английский-то тут знает? Я его вообще не знаю, а к Илье Ильичу сейчас лучше вообще не подходить, у него паровоз этот электрический никак не получается. Я Елену Андреевну хотела попросить — так она с Машкой из
На Рождество у меня был назначен "общий сбор" всех инженеров моей — чего уж там стесняться? — корпорации. И Елена Андреевна действительно приготовила к этой встречи замечательные подарки: каждому досталась сделанная из стекла смешная зверюшка. Причем смешная она была не карикатурным исполнением, а "очеловечиванием": мне, например, достался довольно натурального вида ёжик, вот только обутый в валенки и в очках, сидящий на пеньке и читающий книжку. И только Илье достался не зверь — но все присутствующие были просто поражены этим подарком. Елена Андреевна изготовила стеклянный паровоз. Целиком стеклянный, и даже фитиль спиртовки был изготовлен из стеклянной нитки. Скажете, на настоящем паровозе нет спиртовки? Ну нет, а на этом — была. И когда ее зажигали, то в стеклянном котле по-настоящему закипала вода, пар по стеклянным трубам шел к стеклянным цилиндрам, а стеклянные поршни в них приводили в движение стеклянные колеса. Конечно, ехал паровоз очень медленно, но он ехал!
Я тоже приготовил инженерам подарки. Все они получили по автомобилю, правда "ведущие" — включая Виталия Филиппа, с которым я на этом празднике и познакомился, и Варюхина — который формально инженером не был, получили по "УАЗику" в нынешнем исполнении, то прочие — "инвалидки". Но, во-первых, никто, кроме меня не знал что они именно "инвалидки", а во-вторых по нынешним временам и эти авто были вершиной хайтека. И народ эти подарки тоже оценил правильно.
Но больше всего подарков досталось все же мне. Я заранее предупредил, что "приму в дар лишь производственные достижения", но народ все же "вывернулся", и тридцать шесть человек — в порядке общей очереди — принялись одаривать уже меня.
Виталий Филипп не стал, конечно, дарить мне бутыль с серной кислотой, но красивая литая медная банка с сульфидом молибдена из первой промышленной партии порадовала меня несказанно. Конечно, в пиритовых месторождениях Саратовской губернии халькопирита была немного, а уж молибдена в нем было и вовсе почти ничего, но Валера научил работников минералы сортировать, и почти пять тысяч тонн неплохой медной руды перерабатывал самостоятельно. А поскольку полторы тысячи тонн меди он очищал электролизом, выделить сульфид молибдена из сильно обогащенного им электролита было для неплохого химика делом не сильно сложным, но весьма полезным — главным образом, для опорных подшипников автомобилей и тракторов.
Березин с Антоневичем (который очень много делал для строительства там судостроительного уже завода) привезли из Феодосии модель парохода с действующим турбинным двигателем. Не стеклянную, но тоже действующую — в смысле, турбина и сама крутилась и винты парохода крутила. Модель для плаванье не предназначалась, но интересна была тем, что была не просто моделью абстрактного судна, а масштабной моделью уже заложенного на заводе сухогруза на три тысячи тонн. Правда турбина была не масштабная, и пока одна — но вот уже Герасим Данилович привез в подарок красивые фотографии уже изготавливаемых двух силовых турбин для этого парохода, и обещание, что в марте готовые изделия будут отправлены в Феодосию.
Машка подарила дюжину стоваттных лампочек для домашнего использования — и интересны они были тем, что в них спираль уже была вольфрамовой и, вдобавок, двойной — это Комаров (я только здесь узнал, что у него есть имя и имя это — Вениамин) придумал как их изготавливать: тончайшую нить он наматывал на тонкую железную проволоку, получившуюся фигню наматывал на проволоку потолще — а потом растворял
Но от Машки я получил еще один подарок. И в этот раз — совместный со всеми моими "агрономами" — большую корзину с помидорами и огурцами. Электростанция-то заводская становилась все мощнее и мощнее, и тепла ей приходилось сбрасывать в окружающую среду все больше и больше. Машка и решила это "лишнее тепло" использовать, построив за электростанцией теплицу на две с лишним тысячи метров. Огурцы "агрономы" вырастили какого-то местного сорта, а вот помидорки оказались именно "мои". Я все же думаю, что в гамбургере был какой-то гибрид — уж больно разными получились тогда помидоры на разных кустах. Но пара кустов давала помидорки ровные, красивые — и я их в первую зиму "выдержал" дома, а потом размножил пасынками и черенками. На следующее лето мне стало уже не до них, но Димка почин поддержал, а следом и Вадим Кудрявцев подтянулся — и теперь этот явно тепличный сорт поспел как раз к празднику. Кудрявцев сказал, что теперь в день будет получаться килограмм по пятьдесят, а то и по сто: в теплице кусты вымахали на полтора метра в высь и все были увешаны зреющими плодами — уж больно Портнов грунт хороший им подобрал.
А Камилла, после того как я благодарил инженеров за прочие подарки (включая трехколесный мотороллер-"такси" с закрытым двухместным кузовом и настольные часы в литом чугунном корпусе), скромно потупив глазки, подарила мне катушку ниток. Обычную катушку с белыми нитками. На взгляд, так примерно двадцатый номер:
— Саша, тут тебе все дарили вещи очень нужные и большие. А я тебе подарю вещь маленькую, потому что тебе уже подарки складывать некуда. Но она хоть и маленькая, но тоже полезная: вот оторвется у тебя пуговица на рубашке, а ты возьмешь эту нитки, да и пришьешь. Крепко пришьешь, чтобы снова пуговица уже не отрывалась. Потому что нитка эта не простая, а подарок от всей души — и именно частица моей души поможет пуговице больше не отрываться.
Камилла замолкла и все присутствующие — тоже: не каждый раз вот так просто услышишь практически объяснение в любви. Но было у меня некоторое подозрение, что все тут далеко не так просто, я же бок о бок с этой девицей прожил уже почти полтора года. И поэтому, выдержав должную паузу, я задал, глядя в блестевшие хитринкой глаза, простой вопрос:
— А кроме частицы что еще?
— А еще — то, что нитка эта будет попрочнее стального каната. Она скручена из ста двадцати отдельных полиэтилентерефталатных волокон. Здесь, на катушке, намотано двести метров нитки. И сейчас каждую минуту на большую бобину в лаборатории наматывается столько же. Надеюсь, ты счастлив?
— Камилла, перед лицом всей нашей инженерно-технической общественности торжественно заявляю: буквы на платиновом постаменте твоей золотой статуи будут изготовлены из бриллиантов. Причем товарищи еще не в курсе, но бриллианты принесут Володя Чугунов, Слава Серов, Нил Иванов… затем — все женатые, затем — все, у кого дети есть. Ну а я лично вообще оставлю тебе самый вкусный пирожок. Кстати о пирожках — а не пора ли всем к столу?
На следующий день первые две бобины с ниткой увез в Ярославль Володя — ремни для мотороллеров с льняным кордом выдерживали около полутора тысяч километров пробега, а с лавсановым — я не стал забивать себе голову придумыванием нового названия — надеялся довести пробег до пяти тысяч. Евгений Иванович, который так же принимал участие в изготовлении "лабораторной установки", приступил к изготовлению ещё дюжины таких же: Камилла лукавила, машина, хоть и стояла в лаборатории, была вполне себе промышленной. Только для ее запуска требовалось участие десяти человек, хотя обслуживать в процессе работы мог и ребенок.