Фатальная встреча
Шрифт:
И я как маленькая девочка, нацепив свою шапку с яркими бубонами и тёплую зимнюю куртку с индейскими орнаментами, тащу отца за руку на улицу. Через время натыкаемся на ораву обычной человеческой ребятни, с которыми я, хохоча, забрасываюсь снежками. После чего самозабвенно начинаю лепить своего первого в жизни снеговика, сотворенного в компании с отцом. Вот чего точно нет на Орфее! Кто-то из детей дарит нашему снеговику свой шарфик и рукавицы. Мы приделываем ему нос и улыбку, дурачась и прыгая около снеговика. Мои рыжие патлы торчат из-под шапки в разные стороны, и щёки наверняка
А через некоторое время я замечаю, что не он один. … Они стоят и смотрят на меня, как на чудную зверушку из зоопарка. Будто это не они припёрлись на мою планету, а я на их. Грант, Эммин, Тео и Ливия. Делаю вид, что скользнула взглядом по пустому месту.
— Может, сбегаем выпьем чего-нибудь горячего? — говорю отцу как ни в чём ни бывало. — Заодно и от зрителей отвяжемся.
— Вэл, они пойдут следом. Им видимо сообщили, что ты вернулась, — тихо замечает отец в полголоса. — Чтобы они не преследовали нас — нужно поговорить с ними, объяснив, что мы хотим побыть вдвоём. Шудры живут колониями, наш клан, мы все связаны. Когда ты уехала все ощущали некое беспокойство, даже их волна.
— Думаешь, отстанут? Ладно, ты говори, а я постою рядом. Надеюсь, на свежем воздухе меня от них не стошнит.
— Классные бубоны, Вэл! — первой восклицает Ливия, видя, что мы направляемся к ним. Но я оставляю её замечание без внимания. Они для меня не существуют. Отец здоровается, справляется о делах, отчитываясь, что мы вдвоём идём в кафе пить чай. Его тон вежливый, но максимально сдержанный. Я понимаю, что отец не мог не подойти к главе рода, но мне всё равно противны эти реверансы.
— Твоя дочь потеряла дар речи, Дарен? — с учтивой едкостью интересуясь, Грант сверлит меня глазами. Я не смотрю на него, но чувствую на себе этот его взгляд.
— Я потеряла к тебе элементарное уважение, а в отличие от тебя притворяться не люблю! — резко бросаю сквозь зубы, хватаю отца под руку, и чуть ли не тащу его за собой волоком. И тут мне в спину ударяет снежка. Догадываюсь, кто её бросил, но иду дальше. И страшно собой горжусь, что не поддалась на провокацию и не обернулась.
В кафе объедаемся шоколадками и фирменным пирогом. Я развлекаю отца историями о маминых подругах, с которых, наверное, в своё время, снимали сериал «Секс в большом городе». Мы словно обычные отец и его взрослая дочь, выбравшиеся из дому в выходной день. Мы не говорим об огорчениях, о тех тяготах, скрытых у каждого глубоко в душе, мы просто позволяем себе побыть немножечко счастливыми.
Не очень долго. Видно, отцу ещё нужно было оговорить временной промежуток, потому что на входной двери звенит звоночек и в кафе вваливаются Грант и Эммин, присаживаясь через столик от нас. Они не задевают меня, игнорируя, как и я их, но само присутствие этих парней угнетает атмосферу.
— Ты ведь приехала не навсегда? — вглядываясь в меня проникновенным взглядом, спрашивает отец, чувствуя моё состояние.
— На несколько дней. Ты же понимаешь, что я не могу остаться.
— Но ты одна из нас, Вэл. Или ты теперь презираешь всех шудр?
— Только
— А как же твой дом и всё, что в нём?
Мне больно оттого, что он хватается за любой предлог удержать меня, но я должна быть непреклонной.
— Отдайте всё это тому, кто больше нуждается. … Папа, ну не могу я! — вырывается у меня слишком громко, потому что становится тяжко видеть эти глаза побитой собаки. Но на мой выкрик оборачивается Грант и наши глаза на миг встречаются. Меня передёргивает.
Я не сбегаю, я просто быстро выхожу, а Дарен вылетает следом за мной. Мы ловим такси, но перед тем, как сесть в машину — на противоположной стороне я вижу Джейка. … Он стоит и не сводит с меня глаз. …
Всё мгновенно обрывается, скомкивается, падает, вся моя железная выдержка летит к чертям! «Господи, когда же перестанет так болеть?!»
Грохаюсь на сиденье, такси трогает, и я заливаюсь горькими слезами, до смерти пугая отца. Как бы я ни отгораживалась, не маскировалась — я снова ощущаю, как мне на самом деле охренительно плохо и одиноко, и что у меня не получается это исправить.
Проводив взглядом выбегающую девушку, Грант сжал челюсти, сердито прищурив глаза.
— Я же вижу, ты бесишься, сам не свой! — ворчит Эммин, пытаясь понять, что творится с другом. — Не хочешь поделиться? Тебя так злит, что она вернулась?
— Меня злит другое, и да я в просто в бешенстве! — шипит тот. — Ты ведь знаешь, что у меня давно никого не было, … после того раза с Вэл. У меня уже яйца посинели, я хочу расслабиться, но не могу … перешагнуть через что-то в себе. Хрен знает что происходит! Голые девчонки буквально трутся о меня, насаживаясь сверху, а я не могу! … И когда я увидел её сегодня, в этой дурацкой шапке, раскрасневшуюся и весёлую — я понял, что дико скучал по ней. … Ты понимаешь?
— Она тебя дразнит игнором, а ты из-за этого хочешь её.
— Когда мы забавлялись с ней, все эти двузначные щекотливые ситуации, разговоры — я узнал её намного ближе, и когда мы были вместе с Вэл, мне казалось, что моя эйфория связана с тем, что мы приближаемся к нашей цели. Внутри себя я ведь жутко злился на неё за эти её чувства к париту! И вот теперь, когда цель достигнута, я вдруг осознаю, что мне действительно нравилось быть с ней. Мне нужна эта чудачка с разноцветными бубонами.
— Сдаётся мне, пока тебе светят только бубоны, — хмыкает Эммин. — Она фантастически сердита. Сейчас Валери нас ненавидит. Она упёрлась рогом, и будет стоять на своём тоже до посинения. Что бы ты сейчас ни делал, даже если применишь силу, ничего не выйдет. Это ещё тот характер, ты ведь знаешь. Значит, старик, дело настолько плохо, что выходит сейчас тебе начхать, что она была с Джейком? — хитро улыбаясь, Эммин получает в ответ разъяренный взгляд Гранта.
— Ты предложишь мне что-нибудь, или затолкать твою иронию тебе в зад?