Феникс
Шрифт:
– Мы все немного сумасшедшие, Китнисс, – улыбается он. – Ты хочешь еще о чем-то спросить?
Я отрицательно качаю головой. Доктор снова прощается и уже почти закрывает дверь, когда я решаюсь попросить.
– Я хотела бы ее увидеть…
– Я скажу ей об этом! – подмигивает мне он и закрывает за собой дверь.
Снова остаюсь одна в этой белой клетке из четырех стен. Порой мне будто не хватает воздуха – хочу в лес, хочу бегать, хочу чувствовать себя свободной.
Но там, за дверью, люди. По их общению я не скучаю. Мне хватает и тех,
Я не знаю, сколько проходит времени, когда в мою дверь снова стучатся. Поднимаю голову с подушки – несмелыми шагами в комнату заходит рыжеволосая девушка. Следом за ней появляется Финник Одейр.
Он по-прежнему красив, но появилось что-то еще. Его глаза – они такие счастливые! Он берет девушку за руку и подводит ко мне.
– Привет, Китнисс! – я улыбаюсь ему как старому приятелю. – Это Энни Креста – моя невеста!
Так вот какая она: маленькая, тоненькая с длинными рыжими волосами. Та девушка, которая заняла все место в сердце Одейра. Почти забавно: мы с ней слышали крики боли друг друга, но даже не знакомы.
– Меня зовут Китнисс, – говорю я.
Девушка смелеет и улыбается. Она совсем не похожа на сумасшедшую. Хотя, откуда мне знать, какие они? У меня у самой теперь есть мозгоправ, так что, похоже, я в этом не разбираюсь.
– Я знаю тебя, Огненная девушка, – первые ее слова ко мне.
– Ты сама огненная, – шучу я, имея в виду цвет ее волос.
Финник заливается смехом. Мы обе смотрим на него и тоже начинаем смеяться.
Смотрю на них, и где-то глубоко-глубоко в сердце появляется непонятное мне чувство. Глаза Финника, то, как он смотрит на Энни...
Я помню это взгляд. Любовь… Пит смотрел так на меня…
А потом убил мою семью.
Чувствую приближение приступа. Не хочу пугать Энни, поэтому говорю, что очень устала и хочу побыть одна. Мои гости обнимают меня на прощание и уходят.
Теперь можно не сдерживать слез.
Буду благодарна за отзывы и пожелания. Также сообщите, если нашли ошибку. Заранее спасибо))
====== Глава 2-5 ======
POV Китнисс
В последние дни меня часто навещают гости.
Вчера снова заходил Хеймитч. На этот раз все-таки поболтали, но как совсем чужие люди. Что-то вроде «привет», «как дела?», «все отлично!».
Обнаружила, что злюсь на бывшего ментора. За то, что оставил меня на Арене. За то, что позволил Сноу забрать меня.
Конечно, у нас был договор: обещание, данное в полупьяном бреду, но это не меняет сути: он обещал спасти Пита. Я сама просила. Только я была ослеплена россказнями Пита про его большую любовь, но Хеймитч-то мог догадаться, «что» на самом деле представляет из себя мой напарник. Так почему тогда он все равно спас Пита, а не меня?
В общем, мы обменялись парой фраз, и ему пришлось уйти.
Энни. С тех пор, как мы познакомились, она стала приходить хотя бы
Мы многое не помним из того ужаса, через который прошли. Но помогаем друг другу восстановить потерянные кусочки памяти. Это грустные воспоминания, и все равно они нужны нам.
Вообще, кажется, это очень по-девчачьи: давать друг другу прозвища и делить секреты. Так что да, думаю, мы подруги.
Она не пытается меня переубедить, когда я рассказываю про Прим и маму, про то, что сделал Пит. Просто плачет вместе со мной. А потом вдруг начинает рассказывать, как на днях они с моей сестрой ели мороженное в столовой Тринадцатого…
Видимо, мы все-таки обе ненормальные, поэтому нас устраивает общество друг друга.
– Кис-кис? – я слышу голос Гейла и сажусь на кровати, ожидая, когда он подойдет ближе. – Как дела?
Он всегда спрашивает одно и то же – я обычно отвечаю: «все отлично». Тогда он садится рядом и рассказывает мне какие-нибудь смешные истории.
Мне хорошо с Гейлом. Я жду его прихода и грущу, когда ему пора уходить. Он – частичка той меня, которая еще не знала о Голодных играх, о Сноу, вообще ни о чем таком. Конечно, и то время сложно назвать веселым: мы постоянно боролись за выживание. Но все было проще: подстрелил добычу – сыт, не получилось – ложишься спать голодным. С приходом Голодных игр в мою жизнь, все пошло наперекосяк… И закончилось здесь: заключением в больничной палате и диагнозом «нестабильное психологическое состояние».
Вот и сейчас Гейл рассказывает мне анекдот, а я улыбаюсь. Мы сидим на краю моей кровати, свесив ноги вниз. Мое плечо касается его, и по коже бегут мурашки.
– Китнисс, я попросил Президента Койн разрешить нам с тобой охотится! С этим есть некоторые трудности, но она обещала подумать! – голос Гейла возбужден, и это передается мне.
Сама мысль о том, что мне разрешат, наконец, покинуть эту белую камеру, кажется замечательной. Но то, что я смогу подняться на поверхность, вдохнуть полной грудью свежий воздух и пробежаться по теплой земле – это сладкая греза.
Мои глаза сияют, я обнимаю его и восклицаю.
– Когда мы сможем это сделать?!
Его руки притягивают меня к себе, он кладет голову мне на плечо. Дыхание Гейла холодит шею – я не отталкиваю его.
– Китнисс, президент хочет, чтобы сначала ты пообщалась с Прим…
Я вздрагиваю и отстраняюсь.
– Гейл, что ты такое говоришь?
Он встает и начинает мерить шагами комнату.
– Послушай, Китнисс, ты находишь здесь уже очень долго. Тебе пора прийти в себя! Прим и твоя мама живы! Они здесь, в Тринадцатом! Ты должна встретиться с ними! Сколько можно биться в истерике и отрицать реальность, Китнисс?